В палатке Стракис подошел к грубо сколоченному столу. За ним лежала кипа какого-то тряпья. Покопавшись, вытащил тунику, а из угла – пару сандалий.
– Переоденься, а то выглядишь как варвар. Еще примут за раба.
Принять свободного мужа за раба – это уже оскорбление. Пришлось Алексею снять свою одежду и кроссовки. Стракис заметил висящие на цепочке на шее Алексея крестик православный и маленький кожаный мешочек с артефактом.
– Это у тебя что?
– Амулеты от сглаза и для победы в бою, – не моргнув глазом, ответил Алексей.
До христианства было еще далеко. Стракис не мог знать, что обозначает крест. В дальнейшем Греция стала одним из оплотов христианства, а сейчас поклонялась множеству богов, главным из которых был Зевс, что восседал на Олимпе. Кроме него был еще целый сонм богов, рангом поменьше, начиная с Аполлона, сына Зевса и брата Артемиды, и кончая Деймосом, богом ужаса. А в промежутке были и Арес – бог войны, и Афина – богиня мудрости, наук и ремесел, и Дионис – бог виноделия и празднеств, и Аид – бог царства мертвых и подземного мира, и Фемида – богиня правосудия. Множество. Каждому богу воздвигали свои храмы, были свои жрецы. Но кроме богов были еще причисленные к богам, как Геракл, совершивший двенадцать подвигов.
– А, – кивнул Стракис. – Я уже подумал, не принял ли ты в Карфагене ханаанскую религию.
– Чем же она плоха?
– Как, ты не знаешь?
От возмущения Стракис вскочил.
– Карфагеняне приносят своим божествам Баал-Хаммону и Таниту в жертвы своих детей. Режут им глотки на жертвенном камне.
– Пусть поразят их Немезида и Посейдон, – воскликнул Алексей, – а Гера нашлет молнии, тучи и гром на Карфаген! Я думал, это наговор. Но я служил среди греков, не знал.
– Это тебе урок. Карфагеняне хорошо платят, это всем известно, но они хуже Харона.
Немезида была богиней возмездия, Посейдон – богом морей, а Харон перевозил души умерших людей через реку Стикс в подземном мире.
Алексей понял, что о службе Карфагену лучше помалкивать. Раб притащил в палатку щит, шлем и поножи, убежал за копьем и мечом.
– Порядок такой, – стал наставлять новобранца Стракис. – После подъема по сигналу барабана быстро приводишь себя в порядок, потом построение и перекличка. Получаешь у меня деньги на еду. Где ешь, что берешь для себя и раба – мне все равно. Затем воинские упражнения до обеда. А после него свободен. Можешь точить меч, надраивать шлем или гулять по городу. Скажу сразу: с нашими деньгами в Фивах делать нечего. Поглазел – и назад.
– Понял. Почти как в любой армии.
– Учти, раб в походе несет твой щит, хочешь – хоть всю поклажу на него нагрузи. Но содержать оружие в порядке – точить, чистить – должен ты. Лохаг проверяет часто, и за небрежение можешь отведать розг.
– Учту.
– Интересно мне, зачем ты выбрал коринфский шлем?
Алексей-то знал зачем. Коринфский имел спереди забрало и отверстия для глаз и рта. Вне боя его сдвигали на затылок. В мечном бою очень часто скользящим ударом повреждался или отсекался нос как самая выдающаяся часть лица. Алексею не хотелось остаться без носа. У большей части гоплитов, как уже заметил Алексей, были шлемы халкидские, оставляющие открытыми лицо и уши. Они были легче, но защищали слабее.
– Мне привычнее.
Приврал, конечно. На его взгляд, лучшим шлемом этой поры был римский, с нащечниками. А коринфский больше походил на шлем, применяемый гладиаторами – триариями.
– В лагере мы будем недолго. Как наберем полный лох, двинемся к Македонии. По крайней мере, так Фотис говорит.
– А много ли еще воинов осталось набрать?
– Десятков пять. Желающих много – всё же звонкой монетой платят, а еще надежда на богатые трофеи. Да опытных, вроде тебя, мало. Меч в руках держать – еще не все умение. А впрочем, завтра сам увидишь.
– А где рабы обитают?
– В отдельной палатке, у нужника. Если будет твой раб… э… Крис, отлынивать от дел, можешь его крепко побить. Но калечить или убивать не стоит. Скажешь мне, и его заменят другим.
– А этого куда?
– Мало ли мест? Навоз за скотом убирать или в каменоломни. Для строительства камень всегда нужен. Только там условия тяжелейшие, долго там никто не живет. А каждому из рабов домой вернуться хочется.
– Разве это возможно?
– Если сможет весточку родне передать да они деньги для выкупа соберут.
– Бывает?
– Не часто, но такие случаи знаю. А что ты рабами заинтересовался?
– Представь – пленного в бою возьму?
– Не твоя забота его судьба, а стратега. Ты трофеем деньги или ценности можешь взять либо другое что. По опыту скажу: что в мешок поместится. В походе раб тяжелое несет – щит, шлем. На чужих землях лучше оружие и защиту самому нести, дабы при внезапном нападении в живых остаться. А раб мешок с трофеями нести будет. Если захочешь, можешь после похода ему денег дать для выкупа либо семье. Ты женат?
– Не удосужился.
– Зря! Кто тебя ждать будет? У мужа дом должен быть, где тебя ждут, куда ты будешь стремиться вернуться. Это как для корабля родная гавань.
Не ожидал от наемника таких высказываний Алексей. Неужели все греки по своей сути философы? В стране их было множество, тогда как в других странах, даже сопредельных, они появились значительно позже. Мудрецы не в счет, те на собственном опыте выводы делают.
Утром, после построения и переклички, причем имена воинов на глиняной табличке нацарапаны были, лохаг распустил наемников. Все греки – сразу к своим старшим. Стракис из кожаного кошеля деньги раздавал. Всем одинаково – по две драхмы. А когда Алексей разглядел деньги, понял: македонские они, не греческие. Профиль царя Филиппа и надпись. Видимо, не успел Александр своих денег начеканить. Придя к власти после отца, он сказал своему народу: «Мой отец взял вас бродягами и нищими, одетыми в овечьи шкуры, пасущими овец по склонам гор… Он сделал вас горожанами, внес порядок и законы, право в вашу жизнь».
Но Филипп оставил не только порядок, но и дыру в казне, долг в пятьсот талантов. В сентябре 335 года вспыхнул мятеж в Фивах. Стремительным маршем Александр перебросил часть армии из Иллирии. В конце сентября начался штурм города. Македонский гарнизон, сидевший в крепости, не способный ввиду малочисленности подавить мятеж в зародыше, смог открыть городские ворота. Город был захвачен, мужчины обращены в рабство. Александр наложил на город контрибуцию, огромную сумму – четыреста сорок талантов. На вырученные деньги погасил большую часть долга отца. Поэтому горожане мужского пола почти все были пришлыми из других городов и областей.
При Филиппе были обнаружены месторождения серебра и золота, скудные, но позволившие начать чеканку монет. Александр развил дело отца, открыл двадцать шесть монетных дворов. Монеты были высокого качества чеканки, они использовались для жалованья воинам и взимания налогов. На всех монетах обязательно было изображение солнца – характерный македонский знак.
