В сознании Нив всплыл их путь по лабиринтам костей к Солмиру, часы ли назад он был, или дни – текучее время подземного мира понять не давало. Только кость бога может убить другого бога, но боги эти должны быть созданы схожим образом, выкованы в одном пламени. Мы сами сделали себя богами, рявкнул он тогда.
Нив подумала о Левиафане, говорившем устами трупа своей давно мертвой любви по другую сторону стола, уставленного водорослями и соленой водой в винных бокалах. Сказавшем ей, что божественность – это просто: наполовину магия, наполовину вера. Он верит в тебя. И, если это имеет значение, я тоже.
Как Короли сделали себя богами? Магией, которой на поверхности они пользовались больше всех прочих и потому стали сильнее. И здесь тоже – магией, иной и более темной, которую они отнимали у других божеств, убивая тех и осушая до дна.
Как сделала и сама Нив.
Наполовину магия, наполовину вера.
Она закрыла глаза и подалась назад – и телом, и мыслями – и с такой силой вырвала себя из хватки проекции Вальхиора, что чуть не полетела на пол, когда та рассыпалась, оставляя ее на прежнем месте в кругу каменных Королей. Солмир ее подхватил, удержал на ногах. Его руки на ее плечах дрожали, хотя с лица у него по-прежнему не сходила высокомерная усмешка, так что Нив задумалась, не прикидывался ли он все это время – испуганный мальчишка, играющий роль злодея.
Она отступила от него на шаг. Все скоро прояснится.
– Ох, Нивира, – сказал Вальхиор, склоняясь вперед именно так, как она надеялась. – Ты могла бы стать божеством.
Грани шипов, образующих его корону, были острыми, как кинжалы, и опасно поблескивали, отражая белеющий между ними череп. Достаточно острыми, чтобы перерезать кожу, мышцы и связки.
Достаточно острыми, чтобы перерезать кость.
Нив потянулась вверх, не давая себе передумать, и ударила краем правой кисти по заточенной грани короны Вальхиора, нависшей над ней, как тюремная решетка. Острая, слепящая боль застила ей глаза, изо рта вырвался крик, который она не успела остановить. Но она продолжала давить и наконец ощутила, как треснула кость и начал падать ее мизинец, отделившийся от руки.
Она поймала его, скользкий от крови, хлеставшей серым фонтаном на бесцветном свету Тенеземья.
– Уже стала! – прорычала Нив.
И затолкала свой отрезанный палец туда, где должен был находиться глаз Вальхиора, с легкостью пронзая камень костью бога.
Глава тридцать восьмая
Нив
На мгновение все замерло.
Солмир стоял позади нее, по-прежнему согнув руки так, будто хотел ее коснуться, но не мог заставить себя пошевелиться. Вокруг возвышались статуи Королей, и вихрь их мыслей был почти ощутим в воздухе, несмотря на то, что тела их застыли.
– Все должно было случиться не так, – сказал Бирианд дрожащим старческим голосом. – Все это было…
Из дыры в саване Вальхиора с шипением потекли тени. Его сила, его душа, извлеченная загнанным в его пустую глазницу кусочком окровавленной кости бога.
Кости Нив.
Вальхиор поднял каменную руку, почти недоверчиво. Кровь Нив капала с острой грани шипа на его короне.
И эта громадная, вытесанная из камня рука ринулась к ней с оглушительным скрежетом сыплющегося щебня, словно рушащаяся гора.
Нив прочитала его намерения и знала, чего ждать. Она поверила в себя, как в божество, и это стало истиной, и сила у нее в груди трепетала, а по венам струилась тьма, делая шипы на руках длиннее и острее. Она чувствовала себя так, словно с глаз у нее слетела вуаль – обретенная божественность отшлифовала все вокруг до яркого блеска и совершенной прозрачности.
Двигаясь быстрее, чем когда-либо прежде, она потянулась вверх и вырвала из лица Вальхиора свой отсеченный палец. Испачканный кровью, он все же не выскользнул из ее хватки.
– Солмир!
Она не стала оборачиваться и смотреть, поймал ли он брошенное ею жутковатое оружие. Не стала искать его взгляд, чтобы убедиться, что он знает, как действовать дальше. Она ему доверяла.
Возможно, теперь он этого даже заслуживал.
Основание кисти Вальхиора обрушилось ей на лоб с такой мощью, что Нив наверняка потеряла бы сознание, если бы не была только что выкованным божеством. Но все равно было больно, и ей пришлось постараться, чтобы удержаться на ногах, когда прикосновение Короля вышвырнуло ее из настоящего мира в морок.
По крайней мере, наполовину. Облик Вальхиора, душа которого изливалась через глазницу, застрял где-то между мужчиной, которым тот был раньше, и монстром, которым он стал. Половина лица, в которую пришелся удар Нив, стала необъятной и чудовищной мешаниной костей, камня и рваного полотна, разные части не подходили друг другу и не складывались в единое целое. Вторая половина оставалась человеческой, той же, что он показывал прежде, но неуловимо искаженной. От ярости руки у Вальхиора скрючились в узловатые кулаки, а рот перекосился в нечеловеческом оскале.
Костяшки Короля врезались в скулу Нив. Стерли кожу – вопреки наведенному мороку, под плотью оставался камень. Она отшатнулась назад, оставляя за собой следы крови, текущей из четырехпалой руки.
– Сука! – проревел Вальхиор чудовищной стороной рта и прошипел другой, свирепо шевеля и сочными губами, и потрескавшимися зубами. – Я пытался помочь тебе, Нивира.
– Больше нет нужды притворяться. – Даже в глубине наваждения она слышала вопли и грохот, перестук камня и костей. Хриплый крик Солмира.
Морок исказился, и на короткий миг явил ей Святилище. Она увидела Солмира, покрытого порезами и синяками, сжимающего в руке ее отсеченный палец. Обломки двух каменных изваяний и осколки шипастых корон позади него. Трепещущие тени, мечущиеся по его венам, превращающие ногти у него на руках в когти, а зубы – в клыки. Синева в его глазах меркла и вспыхивала, ведя войну с глубокой, непроницаемой чернотой.
Он знал, что делать – и заколол Королей ее костью, чтобы выпустить из них души и втянуть их в себя. Остальные были не так сильны, как Вальхиор, и не так яростно сражались. Они впитались в тело Солмира и словно стали его второй кожей, вызывая те же изменения, что и магия, но стократ более явные. Острые, жестокие, болезненные.
Наваждение вернулось, когда Вальхиор снова ударил Нив рукой, пусть и слабее, чем в первый раз, но все равно почти уронив ее на колени.
– Я не притворяюсь, – усмехнулся он так, что за костями челюсти показался шевелящийся язык. Вальхиор навис над ней, человек и чудовище в одном теле. – Я пытался дать тебе способ сберечь его, Нив. Тебе никогда особенно не удавалось беречь тех, о ком ты заботилась, но я не ожидал, что ты станешь так упрямо цепляться за путь, который убьет их всех.
Сердце слишком быстро и неровно колотилось у нее в груди, обгоняя мерное биение вплетенного в волосы ключа.
