Теперь у него есть такой шанс.
Это было последней связной мыслью в разуме Нив.
Звон, вопли и смех – лязгающий ураган кошмарных звуков – заполнили ее череп, и некуда было от них укрыться. Нив закричала и зажала уши шипастыми руками, едва замечая, как Солмир выбирается из-под нее, едва чувствуя его ладони у себя на плечах.
– Нив! – крикнул он прямо ей в лицо, чтобы она услышала его сквозь гомон Королей в голове и грохот рассыпающегося Святилища и умирающего вокруг них мира. – Нив, не делай этого, отдай их обратно…
– Нет! – Это произнесла и она, и все заключенные внутри ее души, и Солмир отпрянул от пяти одновременных отказов.
Нив крепко зажмурилась. Она не слышала собственных слов и лишь знала, что произносит их, потому что чувствовала, как шевелятся губы.
– Мне придется. Если они одолеют тебя, то захватят весь мир. Я могу их сдержать.
Можешь ли? Спокойный голос Вальхиора прозвучал у нее в голове. Казалось, будто червь прогрызает себе путь сквозь ее череп, и ухватить его, чтобы остановить это скользкое вторжение, она не могла. Или станешь такой же ужасной, каким стал бы он, только изощреннее?
В словах этих звучало удовлетворение, почти удовольствие. Она пыталась не слушать, но невозможно было заглушить собственные мысли. Нив потянулась и когтистыми руками вырвала из волос бьющийся ключ. Несколько прядей зацепились за шипы, которыми поросли ее запястья, и теперь окружали ключ, будто лучи черного солнца.
Теневые прожилки на белой коре разрослись; теперь они покрывали почти весь ключ и сияли странным не-светом, на который было больно смотреть. Солмир попытался отнять у нее ключ, но она вскинула руку, и шипастые плети опутали некогда-Короля, удерживая его на месте.
Шагать со всеми Королями в голове было тяжело, будто из-за их душ тело теряло равновесие. Но Нив все равно пошла, ведомая чутьем и увлекаемая ключом, к дыре в полу, пробитой упавшим черепом Дракона, к открывшемуся бурлящему мраку.
Думаешь, твоя сестра способна тебя убить?
Вальхиор. Этим он вынудил ее остановиться, споткнувшись на дрожащей земле.
Ты пыталась спасти ее, она пыталась спасти тебя. Он был таким довольным, таким удовлетворенным. Крошечные части разума, еще принадлежавшие ей, отпрянули от этого голоса, ужас холодным камнем упал в пустоту внутри. Неважно, сколь ты ужасна. Равная любовь, Нивира. Все, что ей нужно, это чтобы ты жила.
Внутри ее черепа галдели Короли, внутри ее тела скрывались бесконечный ужас и вся магия Тенеземья. Темные завитки, выплывающие из-под расколотого пола, втекали в нее сами собой, влекомые ее притяжением. Она стала монстром, стала пристанищем теней.
Но ей нужно было довести дело до конца. Она решила остаться здесь, чтобы не бросать его незавершенным. Таково ее искупление, и она должна вытерпеть его целиком.
Нив сжала в руке холодный ключ, который колотился теперь, будто сердце кролика, так же быстро, как ее собственное. И бросила его в дыру в полу, во всю эту шипящую тьму, на которой держалось Тенеземье.
Пока росло Сердцедрево – врата, которые они с Рэд сжали до размера ключей силой равной любви и своей готовностью сделать все ради спасения друг друга, – Вальхиор смеялся, смеялся и смеялся.
Ты сыграла свою роль безупречно, Королева Теней.
Там, где упал ключ, свернулись корни, белый ствол потянулся к разломанному костяному потолку Святилища. В туманном сером небе показалась прореха, за открывшейся дверью мелькнул цветной мир.
Нив схватила руку Солмира и потащила его за собой. Возражал ли он, пытался ли вырваться – она не знала.
Вступая в Древо, она старалась не слышать голос, старалась держаться за себя среди мечущихся теней. Ствол отворился, и тьма внутри его оказалась заполнена мерцающей круговертью, похожей на звездное небо, похожей на место между мирами, на коридор, ведущий из одного в другой.
Когда она шагнула внутрь, Вальхиор прошептал, пропел у нее в костях:
Я же говорил, что мы это приветствуем.
Глава тридцать девятая
Рэд
Диколесье стало золотым.
Все началось оттуда, где на окраине леса выросло Сердцедрево, пылая, словно солнце с лучами в форме ветвей: потоки света просочились в прожилки каждого листка, взвились по каждому стволу. Полная противоположность ям, наполненных тенями, – деревья не гнили, а… словно просыпались. Золотое сияние коснулось каждой крупицы лесной магии и обратило ее в свет, так что равнина вокруг стала казаться тусклой и сумрачной.
Рэд тяжело поднялась со снега, прикрывая глаза рукой. Все еще ни следа Нив.
Сердце у нее зачастило, она почти ощутила тяжелый удар ужаса.
– Рэд, – хрипло позвал Эммон.
Он поморщился и сел на земле рядом с ней; к волосам у него прилип снег. Эммон не отводил глаз от ее руки, а потом взял ее в свою со смесью изумления и страха.
Рэд проследила за его взглядом, и сердце у нее застучало еще сильнее. Она уже привыкла к тому, что вены у нее больше не голубые, но сейчас они не были и зелеными – они сияли, будто их все, до последнего сосуда, покрывала позолота. Рэд быстро посмотрела на Эммона, ожидая чего-то похожего; ожидая, что они оба светятся под стать своему лесу.
Но Эммон изменился не так, как она. У него слегка мерцали запястья и костяшки, однако это было несравнимо с сияющими линиями, пронизавшими Рэд.
Пронизанная-Золотом. Все встало на свои места в один момент. Королева Теней, Пронизанная-Золотом. История уже предначертана звездами, роли написаны, и они с Нив их прилежно играют.
То, что Рэд заметила перемены, словно запустило события, и она ощутила, как ее куда-то потянуло – это притяжение родилось глубоко внутри, в том самом месте, где она чувствовала силу Диколесья задолго до того, как заявила на нее права и сделала ее частью себя. Потянуло к Сердцедреву – и лишь присутствие рядом Эммона смягчило эту тягу. Ее влекло в двух направлениях сразу, и она застыла между Волком и Древом, словно у обоих было по половинке ее души.
Эммон посмотрел на нее. Она не видела такого страха в его глазах с того дня, когда пропала Нив.
Остальные тоже выбирались из снега там, куда их забросило Древо, взметнувшееся из-под земли. Каю дрожала, темные волосы промокли от липкого снега. Раффи помог ей встать и обхватил за плечо рукой.
– Нам что-то нужно сделать? – спросила Лира, поднимаясь и отряхивая снег с брюк. Она кинула взгляд на Рэд, потом на Эммона, замечая золотые вены и то, что у Рэд они светятся ярче. – Оно само ничего не делает.
Эммон согнал с лица страх, стиснул челюсти и крепче сжал руки Рэд. Внутри их обоих шелестело и колыхалось Диколесье, взволнованно, но не болезненно. Оно беспокоилось, ждало, предчувствовало.
Но все еще молчало.
