В пути остальные негромко переговаривались – Файф сказал нечто, неслышное Нив, но заставившее Эммона издать удивленный смешок. Каю потянулась к Раффи и что-то с улыбкой ему прошептала. Лира и Рэд шли рядом, и Нив уловила, как Лира говорит что-то о том, каким странным показался ей окружающий воздух и как у нее покалывало в пальцах.
Хорошие люди, способные на добрые дела. Может, и не всегда – может, на тех или иных перепутьях они выбрали бы другие направления и шагнули бы в серое пространство неоднозначных поступков – но все же хорошие.
Она подумала о Солмире. О его попытках тоже стать хорошим.
И задумалась так глубоко, что не заметила Рэд, поджидавшую ее на краю леса, пока чуть в нее не врезалась.
Сестра схватила ее за плечи, крепко вцепилась в них. В глазах у нее стояли слезы, а на лице застыла грустная улыбка.
– Иди, заставь его с тобой попрощаться.
Нив нахмурилась.
– Что?
– Ты заслуживаешь правильного прощания, тени его раздери. – Рэд вытерла глаза. – Я не потерплю, чтобы мою сестру бросили, не попрощавшись, даже если отказываюсь дышать с ним одним воздухом.
Нив испустила смех, больше похожий на всхлипывание.
– Так что иди и заставь его с тобой попрощаться, – повторила Рэд, – или я пойду.
И Нив не потребовалось иных уговоров, чтобы повернуться и побежать.
– Стой! – вырвалось у нее – громче, чем она сама считала необходимым, – пока она торопливо пробиралась через сугробы в чужих сапогах. – Остановись сейчас же!
К ее удивлению, он так и сделал.
Бывший бог застыл в снегу и дал ей приблизиться уже привычным шагом. Ветер трепал его длинные волосы так, что кончики некоторых прядей почти касались ее лица. Он смотрел на нее глазами цвета озерного льда, синими и горящими.
С минуту они просто стояли, некогда-Королева и некогда-Король. Ни один не знал, какой ход сделать дальше. Как шагнуть другому навстречу после всего, что они сотворили.
– Чего ты хочешь, Нив? – с опаской в голосе спросил он, словно ожидая, что она попросит больше, чем он способен дать. И тоже понимая, что это последняя сцена.
Она сглотнула.
– Настоящего прощания.
В лице у него мелькнули облегчение и острая скорбь.
Нив потянулась и схватила его за руку, чувствуя кожей холод колец. То, которое до сих пор было надето на ее большой палец, звякнуло о то, которое он носил на мизинце. Он так и не попросил вернуть украшение.
– Тебе это кажется таким же странным, как и мне?
– То, что ты держишь меня за руку, – тихо спросил он, – или неожиданное возвращение к человеческой сути?
– Все, – ответила она. Повернула их ладони, сплела пальцы вместе.
– Первое кажется естественным, – сказал Солмир, глядя вниз на их сплетенные руки вместо того, чтобы смотреть ей в лицо. – Второе… пока не знаю. – Он глубоко вдохнул и закрыл эти свои синие глаза. – Я чувствую… тяжесть.
Она подумала о пустоте, оставшейся в груди на месте души. Подумала о его душе, которую он так тщательно ограждал от магии Тенеземья.
– Помнишь разговор о том, что от душ в основном одни неприятности?
Он кивнул, непонимающе подняв бровь.
– Скоро я смогу сообщить, согласна ли с этим. – Нив попыталась улыбнуться, но улыбка быстро угасла. – Я свою утратила.
Солмир не выказал удивления. Он обхватил ладонью ее щеку, леденя кожу серебряными кольцами, и приподнял ее лицо так, чтобы смотреть в заплаканные глаза. Неуверенно, словно даже сейчас думал, что она может его оттолкнуть, коснулся ее лба своим.
– Если я хоть чему-то научился, так это тому, что души – вещь непостоянная, – тихо сказал он в разделявшее их пространство. – Их теряешь и обретаешь без конца.
Она рассмеялась, но в конце смех надломился, почти став плачем.
Бывший бог держал ее так близко к себе, что каждый вдох полнился ароматом хвои.
– Я вообще теперь смогу быть человеком? – спросила она, выпуская облако пара в холодный воздух между ними. – Ведь именно бездушие отличало Древних от нас. Делало их чудовищными. Как я смогу не стать чудовищем, если у меня души больше нет?
– Ты не чудовище, – просто и уверенно ответил Солмир. – Тебе им не стать, потому что ты не чудовище. – Солмир мягко отстранил ее от себя, положив ладони ей на плечи. – Ты хорошая, Нив. Сколько раз мне нужно это повторить, чтобы ты поверила?
– У тебя все равно нет времени на столько, – прошептала она. – Верно?
Она могла пойти с ним. Нив подумала об этом, пока бежала к нему по снегу, но только на миг. Им обоим нужно было время. Свобода. Ее окружал целый мир, которым Нив никогда по-настоящему не интересовалась и который теперь отчаянно хотела увидеть. А Солмир… ему предстояла борьба с собственной тьмой. И дальнейшее искупление.
И все равно ей хотелось узнать, так что она прошептала вопрос:
– Ты бы позволил мне пойти с тобой?
– А ты собираешься просить?
– Нет.
Он кивнул.
– Это к лучшему.
Они стояли, склонившись друг к другу, и на мгновение ей показалось, что Солмир ее поцелует. Но он не стал, и это отчего-то подарило облегчение. Ее сердце и так разрывалось на части, а ведь теперь, когда она утратила душу, у нее не осталось ничего, кроме сердца.
Они еще несколько обжигающих секунд смотрели друг на друга. Потом Солмир низко поклонился ей.
– Моя Королева.
– Уже не королева.
– Для меня – всегда.
И он отвернулся, продолжив свой путь сквозь снег. Она смотрела ему вслед, пока он не растаял за белой пеленой.
Нив прижала руку к груди, чувствуя стук сердца и слушая, как воздух наполняет и покидает ее легкие. В сознании у нее метались мысли и чувства, ничуть не изменившиеся с тех пор, как она утратила душу, по-прежнему хрупкие, кружащие голову и сбивающие с толку. Делающие ее человеком.
Она медленно повернула обратно к лесу, туда, где ждали все остальные. Ее так же лишенная души сестра, оставшаяся собой благодаря пониманию своей сути и глубокой любви близких людей; ее новоиспеченный зять, получивший возможность жить в мире и не служить ему Волком. Раффи, и Каю, и Файф, и Лира, которым предстояло привыкать к реальности, где магия может оказаться в полном твоем распоряжении, к тому, что ты можешь быть хоть богом, хоть чудовищем, хоть человеком, и все равно оставаться тем, кто готов сжечь мир дотла ради любимых.
Рэд стояла на границе того, что было прежде Диколесьем. Когда Нив приблизилась к ней, она вытянула руку.
И Нив взялась за нее.
Эпилог
Раффи
Он долил вина в бокал Каю без просьб с ее стороны. Она не подняла глаз от бумаг, устилавших стол, – поздравлений на всех когда-либо виденных Раффи языках, выписанных каллиграфическими почерками разной степени витиеватости, – но признательно вздохнула и сделала большой глоток, чуть не пролив напиток на то письмо, которое читала.
