Вздох, движение плеч, вверх и вниз.
– Сердцедрево прямо внутри перевернутого замка, – прозвучал ответ. – Придя к нему впервые, я извел огромное количество магии только на то, чтобы попасть туда.
Швея говорила о силе двух божеств. По одному на каждого из них. Но в те давние времена, когда Солмир впервые открывал Сердцедрево – с помощью Гайи, не до конца разделявшей его любовь, – он сам еще был богом. Нив стиснула губы.
– То есть мы потратим запасенную магию на то, чтобы войти в замок, – сказала она, – и тогда попадем к Древу. – На один короткий миг Солмир склонил голову и посмотрел вниз на нее, прежде чем снова обратить глаза к горизонту. – А дальше дело за тобой.
– И не дашь никаких указаний?
– Не уверена, что тебе нужны мои указания, учитывая, как бездарно справилась я сама.
После этого они снова умолкли. Корабль тихо покачивался под ними, и веки у Нив тяжелели, вопреки недавнему заявлению. Она постаралась не думать о том, вызвана ли слабая качка волнами или очередным землетрясением где-то глубоко под поверхностью моря – знаком медленного разрушения и гибели Тенеземья.
Солмир наклонился и вытянул из сапога обструганный кусочек дерева и нож. Лезвие мягко зашелестело по древесным волокнам в такт покачиванию корабля.
К тому времени, как он принялся напевать – ту же низкую, звучную мелодию, что в заброшенной хижине в глубине перевернутого леса – Нив уже спала.
Ее ключ уже при ней.
Очередной похожий сон. Туман, корни и тот же знакомый бесплотный голос. Нив резко встала с неестественно гладкой поверхности, ощутив ногами касание прозрачной ткани сорочки, похожей на саван.
Рядом с ней возвышалась громада сплетенных корней, таявших наверху в тумане. Прожилки теней тянулись по светлой коре, выделяясь чернотой на фоне белых и серых тонов.
– Что ты имеешь в виду? – спросила Нив у голоса. – Какой ключ?
Спрашивать, о ком именно говорилось как о ней, не было нужды. Определенно о Рэд. Речь всегда шла о Нив и Рэд.
Она уже пыталась дотянуться до Древа. Чуть не потеряла себя, не ведая, что творит. Всегда одно и то же. В голосе звучали одновременно раздражение и нежность. Но именно это и необходимо. Равная любовь. Готовность положить жизнь во благо другого.
– С ней все в порядке? – Страх подкатил к горлу Нив, заставил резко обернуться, хоть она и знала, что увидит только море тумана. – С Рэд все в порядке?
В порядке. Мягко, с тонкими нотками боли, словно голос тоже беспокоился о Рэд. Она заполучила свою часть. Теперь твой черед.
– И тогда Древо откроется? Затянет в себя Королей, чтобы мы смогли убить их в настоящем мире?
Голос молчал так долго, что Нив до скрипа стиснула зубы.
– Ответь мне. Или ты не поэтому здесь?
Да. Возмущенно. Да, Древо отворится. И тогда придет время делать выбор. Вам двоим.
– О чем ты?
Есть два пути, и, хотя на то, каким ты пойдешь, способны влиять чужие решения, конечный выбор все равно за тобой. Оба пути приведут тебя домой, но лишь один из них подарит исцеление. Искупление.
– Искупление? – спросила Нив тонким, тихим голосом.
Пауза. Кто-то всегда платит за совершенные нами ошибки, Нив. Мы либо делаем это сами, либо оставляем тем, кто придет после нас.
Что-то рывком выбросило ее из сновидения, вынудило поднять веки и вернуться к костяному кораблю, черной воде и серому горизонту. Солмир стоял рядом с ней, больше не опираясь на перила и прищурив синие глаза.
– Мы на месте, – тихо сказал он.
Нив торопливо встала, едва не споткнувшись о подол. Корабль принес их в бухту, тесным полукругом каменистого пляжа огибавшую черный океан. Край сложенного из костей горного хребта здесь резко обрывался в воду, оставляя от побережья лишь небольшой участок, на котором расположился перевернутый замок.
Он выглядел невозможным, казался архитектурной иллюзией, которую сознание Нив с трудом было способно охватить зараз. Она стала разглядывать его частями: тяжелые, порогом кверху двери возле костяного утеса; уткнувшиеся в землю башни, на которых вся постройка держалась, будто тело на растопыренных пальцах. То, что должно было быть фундаментом, оказалось в воздухе – каменная громада, испещренная лабиринтами ходов, провалы которых пропускали внутрь лоскуты серого света.
А в середине этого парящего фундамента – перепутанное сплетение корней.
– Где остальное? – выдохнула Нив. Корни выглядели в точности как в ее снах, белую кору пронзали яркие черные линии. Она была не в силах отвести взгляд.
– Полагаю, за остальное отвечает Рэдарис. – От борта их судна вновь донесся скрип трапа. Солмир шагнул к нему, не глядя на Нив. – Я так и не увидел ничего, кроме корней, когда был здесь в прошлый раз.
– Хочешь сказать, что у него не было ствола, когда Гайя…
– Да, – отрезал Солмир. – Как мы уже выяснили, в тот раз я допустил ошибку. – Нив закрыла рот. – Будем надеяться, что тебе повезет больше, Королева Теней.
Солмир двинулся по берегу к перевернутому замку и заключенному в нем Сердцедреву.
Чувствуя в запястьях биение пульса, Нив пошла следом.
Глава двадцать вторая
Рэд
Их скользкие ладони так тесно прижимались одна к другой, что Рэд чувствовала пульс Эммона. Она не знала, у кого из них рука так вспотела. Скорее всего, у обоих.
Ни она, ни Волк не могли до конца свыкнуться с тем, что они покидают лес. Но она сделает это ради Нив. Отправится в Рильт, встретится лицом к лицу с Кири, сделает что угодно, чтобы вернуть сестру домой.
Даже если от вида широкой равнины за деревьями у нее частит дыхание и заходится сердце. На подготовку было три дня, в которые Каю устраивала все для их путешествия, но ни капли спокойствия они Рэд не подарили.
Край Диколесья уже маячил впереди, где через осеннюю листву сочились блеклые рассветные лучи, еще не налившиеся алым и золотым. Когда они исцелили лес и вобрали его в себя, граница тоже залечила свои раны – она больше не была изломанной и кривой, какой стала после того, как Солмир и Кири вырвали бесчисленное множество страж-древ, оставив лес беззубо скалиться. Теперь граница снова обернулась ровным строем деревьев, отделяющим их от Валлейды.
И границу эту ни один из них двоих по сей день не пересекал.
Рэд все ждала, что Диколесье внутри ее взбунтуется от мысли об уходе. Что ее снова пронзит болью, как в день исчезновения Нив – прогоняя прочь от границы, предупреждая, что ступать за нее нельзя.
Но ничего не происходило. Только листья тихо шелестели у нее вдоль позвоночника да вьюнок полз где-то ниже талии.
