Знакомый мраморный пол виднелся высоко над ней, в такой дали, что она с трудом различала отдельные плиты, из которых он был сложен. Огромная винтовая лестница начиналась на уровне ее глаз и уходила ввысь под углом, от которого у Нив свело живот.
А наверху – то есть внизу – проглядывала тьма; казалось, что тени там уплотнились, став стеной.
– Так вот где нам понадобится магия? – тихо спросила Нив.
– Да, – отозвался Солмир спокойно, словно уже позабыв о едва закончившейся стычке. Он встал рядом с ней, внимательно изучая ступени. – Придя в первый раз, я забирался туда прямо так. Было не слишком приятно.
– Я и не надеялась встретить здесь что-нибудь приятное, – буркнула Нив.
– Думаю, что могу выделить немного магии на то, чтобы было чуть менее неприятно. – Солмир вскинул руки и одарил Нив колючей ухмылкой. – Пустим в дело плоды всех этих убийств.
Ежевичная поросль стекла с его пальцев и медленно поползла по лестнице, обвиваясь вокруг перил. Над ними вырастала сеть, более удобная, чем перевернутые ступени. Солмир держался прямо и уверенно, отпуская прочь плети магии, но Нив стояла рядом и видела, что на лбу у него выступают капли пота, в венах пульсируют тени, а на ладонях расцветает иней.
– Довольно, – сказала она тихо.
Он замотал головой. Дернул пальцами, и острия у всех шипов притупились – не совсем исчезли, но сгладились достаточно, чтобы не ранить.
Солмир уронил руки и скривился.
– Большего отдать не могу. – Он не стал оборачиваться к Нив, ухватился за поросль и подтянулся выше. – Смотреть вниз я бы не советовал.
Нив послушалась и тоже полезла вверх, хватаясь за плети и чувствуя биение сердца где-то на кончике языка. Даже отшлифованные магией, колючки оставались цепкими и постоянно путались в складках сорочки. В конце концов, прошипев проклятье, Нив всем телом налегла на сеть и освободившимися руками завязала подол в узел, оставляя ноги открытыми почти целиком.
И, подняв глаза, как раз успела заметить, что Солмир резко поворачивает голову, отводя от нее взгляд.
По одному движению, по одному рывку зараз. Ее тянуло посмотреть вниз, просто чтобы узнать, сколько они преодолели, но Нив не позволяла себе этого и решительно глядела перед собой, предпочитая наблюдать, как приближается пол, а не как удаляется расчерченный балками потолок. Удивительно, как можно совладать со своими страхами, когда иного выбора нет.
Подобравшись ближе к стене, сотканной из теней, Нив что-то ощутила. Гул в костях, едва заметный стук зубов. Это было похоже на землетрясение, сильно смягченное, менее пугающее, но не менее неприятное. Нив плотнее сжала челюсти и подтянулась выше.
От лестницы вели два коридора, один налево, другой направо. Теневой барьер закрывал только правый – тот, за которым лежал зал с Сердцедревом. Шипастые плети тянулись ненадежным мостиком над пустотой между площадкой лестницы и краем потолка. Солмир стоял, скрестив руки, над скругленным выступом, отмечавшим начало коридора.
– Не смотри вниз, – повторил он негромко.
Короткими, точными от страха движениями Нив поползла по шипам к твердой поверхности. Но против воли бросила взгляд на то, что лежало под ней, и ощутила, как у нее в теле задрожал каждый нерв.
Поросль, обвивавшая ступени, понемногу растворялась, беззвучно обращаясь дымом, что плыл по перевернутому замку серыми призраками. Окна под крышей зияли внизу как будто в милях пустоты от Нив, так далеко, что у нее перехватило дыхание, и она не смогла сдержать судорожный вздох.
Она почувствовала на руках ладони Солмира, помогающего ей спуститься с колючего моста на гладкий камень потолка.
– Дыши, Нив. Все хорошо.
Он усадил ее спиной к стене, Нив подтянула к себе колени, уткнулась в них лбом. И принялась снова и снова глубоко вдыхать, пока не убедилась, что ее сердце больше не пытается пробить ребра и вырваться вон.
Солмир с непроницаемым лицом присел перед ней, свесив унизанные серебряными кольцами руки между колен.
– Сможешь идти?
Еще один глубокий вдох принес запахи снега и хвои. Нив кивнула.
Солмир кивнул в ответ. И встал, обращаясь лицом к зияющей чернотой стене, что отделяла их от Сердцедрева.
Когда Нив и Рэд было по десять лет, с флорианского побережья примчался мощный ураган. Для тех краев такие явления были в летний сезон в порядке вещей, но ни прежде, ни после ураганы не приносило настолько близко к Валлейде. Они с Рэд стояли на крыше, запрокинув головы, и смотрели, как небо медленно окутывают тяжелые черные тучи, пронзаемые молниями. У Нив тогда волоски на руках встали дыбом, настолько заряженным был воздух вокруг.
Так же все выглядело и сейчас. И ощущалось тоже. Ураган теней, только без единого проблеска света. Сплошной клубящийся мрак, перекрывший коридор и сделавший его непроходимым.
Нив поднялась, попыталась приблизиться. Но ее кости протестующе загудели, словно у них и у теней был одинаковый, взаимооталкивающий заряд.
– Что делаем теперь?
– Я отдаю тебе силу одного бога. Силу второго оставляю при себе. – Солмир хмуро сжал губы. – И тогда нас пропускает внутрь.
Она подумала о том, как передается магия – через поцелуи и прикосновения. И сразу поняла, какой путь придется избрать сейчас. Времени оставалось мало, а разделить им нужно было сильную магию.
Солмир повернулся к ней со сжатыми до боли челюстями под короткой бородой и горящими глазами. Его плечи были так напряжены, что ключицы проступали резкими росчерками на лунно-бледной коже, отбрасывая дымные тени до самого сердца.
Никто из них не заговорил. В этом не было нужды, не теперь; к тому же Нив понимала, что все равно не смогла бы облечь в слова то, что чувствует. Теплоту, которой он не заслужил и которой она чувствовать не хочет; близость, вызванную необходимостью. Впереди уже забрезжило возвращение домой, окончание пути.
Казалось нелепицей, что она чувствует еще и это… это сожаление. Словно бросает нечто незавершенным.
Солмир молча протянул ей руку. Она вложила пальцы в его ладонь. Между их кожей заискрила магия, обжигающе холодными шипами кольнула ей вены.
Он мягко потянул ее на себя. Заправил ей за ухо прядку волос, обхватил ладонью лицо. Такой близости передача магии точно не требовала, но Нив его не остановила.
Когда его губы замерли от нее на расстоянии вдоха, он уже изменился под натиском рвущейся наружу и выдающей себя силы – зубы у него заострились и стали длиннее, синие радужки окружила чернота, вены налились полуночной тьмой. Солмир замер, глядя на нее сверху вниз уже в чудовищном облике.
– Помни то, что я сказал, – прошептал он. – Если ты решишь забрать все, я тебе не помешаю.
И прильнул к ее губам.
Нежнее, чем в первый раз, когда он поцеловал ее спустя минуты после ее пробуждения в стеклянном гробу, чтобы забрать силу, которая извратила бы ее человеческое естество. Разум Нив противился осознанию, что у нежности этой более чем одна причина, но что с того? Ее измучило одиночество; и, если их план сработает, ей никогда не придется этого повторять. Никогда не придется искать утешения в руках падшего бога, от вражды с которым ее отделяет один вдох.
