Так продолжалось до темноты. Обессилив от молитв, Павел сидел, опёршись о стену и зажав копейку в руке. Он бессмысленно смотрел на мрак ночного неба, уставившись в окно. Вдруг он увидел ворона, опустившегося на карниз, от чего его сердце забилось с неимоверной силой. Следом за вороном в коридоре открылась дверь: забежав в беспамятстве в квартиру, Павел даже не закрыл её. И уже через секунду он услышал знакомые шаги драгоценных ног Даши.
Она вошла в комнату медленно, не снимая чёрных сапог надетых поверх чулок в крупную клетку. Она выглядела как шлюха, собравшаяся на работу: короткая юбка короткий топик с выпирающей из-под него грудью и небольшой раскрытый полушубок до поясницы в енотовой расцветке. На шее золотая цепочка, собранная из знаков мировых валют, и золотые серёжки, усыпанные драгоценными камнями, в форме католического креста.
Облокотившись об косяк в проходе, она снисходительно посмотрела на Павла и спросила:
— Ты звал меня, Павлуша?
Вместо ответа, не разжимая кулака с копейкой, он пополз к ней, перебирая локтями и коленями по линолеуму, уткнулся губами в сапоги и принялся жадно целовать их. Дав ему возможность облизать ей обувь, она опустилась на корточки, двумя руками обняла кулак, в котором он сжимал копейку, и сказала:
— С этого дня не расставайся с Копейкой никогда, держи её при себе, не совершая никаких трат без её одобрения. Потерявши Копейку, потеряешь и меня.
В глазах Павла стояли слёзы. Еле ворочая языком, он полушёпотом спросил:
— Как я услышу голос копейки, её согласие или неодобрение?
— Услышишь, Павлуша, услышишь.
Глава 5. Екатерина Альбертовна
После возвращения Даши Павел быстро пошёл на поправку. Через неделю он уже был в строю: побритый, постриженный и опрятный. Коллеги по работе были рады вновь видеть благожелательную улыбку на его лице и позитивное настроение, которым он заряжал окружающих. Он мог дать фору даже Сергею. Теперь его друг снова с удовольствием болтал с ним о девушках, бизнесе и развлечениях.
Однако все его попытки разузнать, в чём же секрет происходивших за последнее время изменений с Павлом, терпели крах. О Даше он не проронил ни слова, поддерживая трёп о других девушках. Это давалось ему легко. Он не чувствовал, как это было раньше, закомплексованности и неловкости при разговорах о сексе и прочих интимных подробностях, которые так любил Сергей.
Сам Павел больше слушал, смеясь над забавными историями друга, скромно умалчивая о своих развращённых забавах в постели с Дашей. В целом он излучал некую мудрость, в сочетании с которой уверенность в его действиях производили на коллектив магическое впечатление. Это не ускользнуло и от глаз начальницы.
Екатерина Альбертовна стала подходить чаще к его столу и вызывать к себе в кабинет, чтобы обсудить деловые вопросы с глазу на глаз, а не как раньше это происходило посредством электронной переписки или по телефону. И он интуитивно почувствовал, что эти изменения в её поведении не связанны с рабочим процессом.
Об этом очень скоро узнала и Даша. Теперь она контролировала Павла ещё строже, по сути уже не спрашивая его мнения, а просто отдавая указания, что и как он должен был делать.
— Что с твоим счётом?
— Брокер изменил структуру портфеля, избавившись от убыточных акций, и падение стоимости прекратилось. В конце месяца прогнозируется существенный рост, и я думаю к этому времени полностью восстановлю утраченные проценты.
— Этого недостаточно. Ты не должен зависеть от анализа брокера. Он заботится о своей выгоде больше чем о твоей. Пора самому торговать на бирже.
— Для этого нужен минимальный опыт.
— Пройди обучение.
— Я итак испытываю дефицит свободного времени. В офисе полный завал, загруженность выше крыши.
— Ты не справляешься?
— Дело не во мне, а в Екатерине Альбертовне. Она изменилась. Постоянно отвлекает меня по каким-то мелочам, подчас не имеющим никакого отношения к работе.
— Откуда такой интерес к моему Павлуши?
— Я и сам не пойму. Если бы это касалось других сотрудников, я бы слово не проронил. Но в том то и дело, что она пристаёт только ко мне. Сделай то, принеси это, зайди в кабинет, давай обсудим эту задачу, какой выход из положения тебе кажется наиболее реалистичным? Вот в чём проблема. И если бы это касалось только работы… какое-то особое внимание она уделяет моей скромной персоне последнее время.
Даша улыбнулась и нежно обняла Павла:
— Не волнуйся, она просто одинокая женщина, мечтающая о сказочной любви. Пойдём спать. Утро вечера мудренее.
И она увлекла его на кровать.
— Ты пугаешь меня, когда начинаешь так разговаривать.
— Как?
— Как в сказке.
— Пустое, Павлуша, пустое, — обвилась она вокруг него как змея, — не терзайся думой тяжёлую, займись трейдингом самостоятельно. Сосредоточься на этом. Если нужно пройти обучение — пройди. А что до времени быстротечного, не волнуйся. Попрошу я часики тихие отсчитать тебе минуток необходимых для этого.
И в ту же ночь Павел проснулся словно парализованный, как уже не раз случалось с ним прежде. «Опять эти жуткие видения, — заколотилось его сердце, — ни рукой, ни ногой пошевелить не могу, и слова сказать нету сил, и проснуться не получается. И Даши опять рядом нет. Где же она бродит, не слыхать совсем?»
Внезапно он увидел её силуэт, тихо плывущий во мраке со стороны ванны к окну. В руках у неё были бусы, издававшие звук стукающихся друг о друга игральных костей. На карнизе уже цокал когтями чёрный ворон, ожидая, когда его впустят в квартиру.
— Птичка моя верная, — открыла окно Даша, — заклинаю тебя непогодою, грозовою тучей и острой молнией. Ты лети, лети к пропащей женщине, одурмань её словом ласковым, обнадёжь голос страждущий, накорми плоть тоскливую.
Даша обернулась и посмотрела на Павла. Он увидел горящие глаза жуткой ведьмы и зажмурился от страха. И только до ушей продолжало доноситься её чёрное проклятие:
— Подари ты ей эти бусинки — костяные бусинки, как луна круглые. Все на ниточке держатся, как сестрёнки проказницы. Встанут в круг, заведут хоровод и гремят как Кощеевы косточки. А как ручки расцепят, разлетятся по свету. Лишь одна из них с мамой останется, поперёк костью в горле окажется.
Ведьма обмотала бусы на шею ворона и выпустила его в окно.
«Господи, сохрани! Господи, помоги!» — вертелось только в голове Павла, когда Даша вернулась в кровать. Он почувствовал, как она осторожно прижалась к нему и, гладя рукой по волосам, тихо промурчала на ушко:
— Ну вот и всё, Павлуша, спи сладко, спи крепко, будет теперь у тебя времечко.
***
Катя сидела перед зеркалом, тщательно рассматривая в отражении мельчайшие детали на лице, шее, платье. Тональный крем ровно покрывал её кожу, не такую упругую как раньше, но всё ещё гладкую, розовую и нежную. Помада с ювелирной тонкостью подчёркивала форму губ, придавая им яркость и блеск от Кристиан Диор. Ресницы плотно держались друг к дружке, создавая объём и придавая глазам магическое выражение таинственности и как бы предвосхищали глубину её необъятной, неповторимой души. Голые плечи уже не были так безукоризненно тонки как в молодости, но всё ещё обезоруживали изящностью изгибов и форм. Чёрное вечернее платье плотно облегало большую молочную грудь, умело подтянутую китайскими накладками, приобретёнными на али экспресс. И ни одной складочки, ни одной пылинки не было на его бархатной монотонной ткани.
