— Нет, — произнес он.
— Твоя правая кисть… — Рубин остановила себя, подбирая слова. — Почему сейчас она выглядит нормальной?
— Мана скрывает то, что я не хочу показывать, — голос Ериона стал заметно тише.
— И насколько много… ты не хочешь показывать?
Ерион не ответил.
— Сколько времени у тебя осталось до дня гибели центра жизни в груди? — озвучила новый вопрос Рубин.
Ерион снова не ответил.
— Десять лет? — предположила она.
Молчание.
— Пять?
Опять молчание.
— Ты можешь сказать?! — Рубин вырвалась из его объятий и подскочила на ноги.
— А что это изменит? — спросил он ее.
Она прижала ладонь ко лбу и зажмурилась.
— Ты сказал, что я владею силой маны. Что у меня за дар?
— Целительство, — Ерион тоже встал. — Я вправил тебе плечо, но полностью восстановила тело ты сама. Царапины на твоей коже… Их ты тоже вылечила сама. И мы с тобой не умерли от переохлаждения, потому что ты исцелила нас обоих.
— Хорошо, — кивнула Рубин. — Объясни мне, как этим пользоваться.
— Чтобы использовать ману, ты должна ее почувствовать. Пока в тебе этого внутреннего осознания нет, все твои способности такие же непредсказуемые, как молнии в небе. Сможешь уловить движение потоков маны через твое тело — поймешь, как ими управлять. А затем начнешь тренироваться и оттачивать мастерство.
— Звучит до безобразия просто, — Рубин вскинула руки. — Но я ничего не чувствую! И до момента моего попадания в тот злополучный лес я не умела лечить себя.
— Это маловероятно, — отрицательно покачал головой Ерион. — Возможно, твои родственники не рассказывали тебе. Неужели не было случаев, когда ты чудом исцелялась за одну ночь?
— Волхвы помогали, — пожала плечами Рубин.
— Или ты помогала сама себе, а тебе говорили, что это волхвы?
Рубин насупилась.
— Я никогда не слышала о повелителях маны, которые умели бы исцелять. Возможно, ты знаком с кем-то из них? Они могли бы подсказать, как обуздать этот дар.
— Мне жаль тебя огорчать, но из ныне живущих повелителей силы целителя я знаю только одного — тебя.
Рубин поморщилась.
— Это настолько редкий дар?
— Не просто редкий. Это дар, из-за которого тебя могут запереть и убить.
— О чем ты? — Рубин отступила от него на шаг.
— Волхвы знают способы, как погрузить человека с даром в беспробудный сон, а повелители силы выкачивают из него целительную ману до тех пор, пока тело не погибнет. Ты же понимаешь, что повелитель силы ничего не создает сам, он лишь преобразует ману в особую форму, которой способен управлять. Для меня эта форма — дар света и огня. Для тебя — дар исцеления. Люди добывают ману из месторождений и заряжают ей юни, пользуясь услугами повелителей силы, способных это сделать. Не станет таких, как мы, от месторождений маны для людей прока не будет. От этих месторождений мы с тобой не зависим. Для нас мана есть повсюду. Она пронизывает все, что нас окружает, и мы улавливаем ее, собирая через центр своей жизненной силы. Месторождения — это особые ее скопления, из которых можно получить сразу много маны и создавать из нее сотни и тысячи юни ежедневно.
— А те повелители силы, кто занимаются созданием юни… Они долго живут?
Ерион склонил голову, будто за свой ответ испытывал личную вину.
— Десять лет, если повезет. И год — если нет, — озвучил он.
— Хочешь сказать, что таких как мы сначала находят, затем обучают, а потом отправляют на работу к месторождениям, где смерть настигает в течение десяти лет?
Рубин сама не верила в то, что говорит. Истории про ману и юни, которые рассказывал ей отец, никогда не касались того, как именно все это работает. Есть повелители силы — есть простые люди. Одни служат ордену Повелителей, другие — королям. Орден дарует благо всем людям во всех королевствах! Выходит, что не все так просто… Отсюда закон о наказании за укрывательство одаренных детей? Отсюда кара за его нарушение? В каком мире она живет? Что знает о народе, которым управляет ее отец?
— Покупая у волхвов юни, люди не задумываются о том, что на каждом из них значится чье-то имя. Это цена за мироустройство, в котором каждому отведена своя роль. Я рассказываю тебе то, о чем не должен говорить. Это знание передается от Верховного повелителя силы каждому из своих учеников. Несогласных с установленным порядком казнят «гонцы смерти» — самые сильные представители ордена Повелителей. Расскажешь кому-то о том, что я открыл тебе этот секрет, гонцы придут за мной. И за тобой. В мире маны ты либо выживаешь, как умеешь, либо погибаешь.
— Ты же можешь передать меня в орден и излечить свой недуг, — она с болью во взгляде смотрела на Ериона, боясь услышать от него обещание именно так с ней и поступить.
— Я не убиваю невинных ради того, чтобы продлить собственную жизнь, — покачал головой Ерион. — Заключив с тобой уговор, — он показал свое запястье, на котором виднелся белесый отпечаток юни — я нарушил устав ордена, к которому принадлежу. За это нас с тобой могут приговорить к смерти. Хочешь выжить — слушай меня и не перечь. Обуздаешь свою силу — сможешь и мне помощь. А ежели нет — будешь знать, что у тебя есть дар, который нужно от всех скрывать.
— А за особами королевских кровей гонцы смерти тоже могут прийти? — на всякий случай уточнила Рубин.
— Да, лжепринцесса. Они могут прийти даже за королем.
Рубин отвернулась, переваривая услышанное. Распознав в ней дар, отец действительно мог скрыть его от всех остальных. Даже от нее самой. Целитель… Целителям не дарят и десяти лет… Поэтому такая строгость и запреты? Поэтому жизнь взаперти? Любая поездка только с разрешения. Никого из посторонних лиц — только свои, самые верные, самые близкие. Правила и запреты, манеры и этикет. И ничего о мане, кроме сказок.
— Я хочу в кусты, — Рубин развернулась и побрела вдоль кромки берега озера.
Ерион следовал за ней.
— Я никуда не денусь! — прокричала она, желая только одного, чтобы он оставил ее в покое.
Когда в детстве старшая фрейлина рассказа Рубин, что Белого Деда не существует, а подарки под снежное дерево укладывают слуги, волшебный мир маленькой Рубин пошатнулся, но не рассыпался. Зато теперь он грудами камней обвалился ей на плечи, придавив к холодной земле.
Кто на этом свете главный? Кто из королей воинственней и богаче? Глупые вопросы перестали иметь значение, когда ответом на них стал «седоул». Не будет седоулов — не станет и юни. Исчезнет и надобность в тех, кто их продает. Но седоул будет существовать вечность, вместе с алчностью и желанием его заработать. Прекрасная мана — дар богов и свет жизни — превратилась в разменную монету, за которую можно приобрести все, что захочешь. Здоровье, молодость, красоту, цвет волос, длину ресниц, стройность фигуры, силу мышц, желание мужа, — все покупалось и продавалось, а миром руководил седоул.
