— Если бы это было так, он бы ей об этом сообщил! — парировала Рубин.
— А ей обязательно нужно все сообщать? — Ордерион захлопнул книгу.
— А как по-другому она узнает о его чувствах? — не поняла Рубин.
— Догадается! — Ордерион сел. — По поведению! По поступкам! По взгляду, в конце концов!
— Ах, по взгляду! — взмахнула руками Рубин. — А откуда ей знать, может, он на всех, кого желал, так же смотрел!
— Тогда она просто дура! — Ордерион встал. — Раз очевидного перед собой не замечает, то и говорить ей что-либо бесполезно: обязательно найдет причины не поверить и усомниться.
— Потому что боится, что ее используют! — Рубин указала на книгу, косвенно ссылаясь на текст.
— Потому что не верит ему, но желает, чтобы он верил ей, — подытожил Ордерион. — Сама-то она о чувствах своих даже не заикается, прислуживая ему так, как ее кто-то там научил!
— Да как ты смеешь! — воскликнула Рубин, яростно глядя на него.
— Книгу почитай! Там все написано, — он подхватил подушку и плед с дивана.
— Не было там такого! — прогремела Рубин ему в спину.
Ордерион обернулся у двери.
— Простолюдинка работала в доме дера и подавала ему на стол еду и напитки. Так, как ее научили старшие слуги. И за треть книги, которую я прочел, эта дева не сделала ничего, чтобы самой рассказать деру о своих чувствах. Лишь краской стыда заливалась и нервно прикусывала губы, когда он слишком пристально на нее смотрел. Кто знает, возможно, она всего-то и мечтает, что стать дерой и выйти замуж, чтобы кто-то прислуживал ей самой?
— Не было у нее таких помыслов, — Рубин сжала от злости кулачки.
— А откуда ему об этом знать, когда она зависима от своего хозяина? — Ордерион открыл дверь и ушел.
А Рубин от злости топнула ногой. Намекает он ей здесь на дурость! Пусть на себя посмотрит! Если любит — язык не отвалится об этом сказать! Не пристало деве первой в чувствах признаваться. Да и не известно еще, что он испытывает к ней! У мужчин похоть часто с любовью путается. Потом похоть исчезает и от чувств остаются одни обещания, с которыми деве всю жизнь жить. Рубин знает… Сурими рассказывала…
Помотав головой, чтобы прийти в себя, Рубин выпрямила спину и направилась принимать ванну. Крови прошли — в пору траур с себя снимать. Краснеет она от взглядов его? Ничего! Больше не будет! Пусть сам краской заливается, когда она будет на него смотреть.
Глава 18
Рубин
Принцесса едва успела переодеться в темно-синее платье, которое наказала принести Азагриэль, как к ней в покои нанесла визит Хейди.
Увидев жену Галлахера в дверях, Рубин тут же отправила Азагриэль вон и заперла за служанкой дверь.
Хейди не приседала перед Рубин в поклонах и выглядела… растерянной и подавленной.
— Как ты себя чувствуешь? — спросила ее Рубин, изучая черты исхудалого лица.
— Плохо, — прошептала Хейди. — А ты как?
— Терпимо, — натянуто улыбнулась Рубин. — Мне очень жаль.
— Мне тоже, — ответила Хейди, прошла и присела на диван. — Ответь мне, только честно, — она подняла глаза на Рубин, — это правда, что вчера Ордерион на тебя руку поднял?
Рубин обомлела от подобного предположения.
— Нет. Нет! — повторила она более настойчиво. — Я сама поцарапалась.
Хейди неодобрительно покачала головой, явно не веря заверениям Рубин.
— Следы белилами скрыла? — Хейди с сожалением глядела на нее.
Рубин по наитию прижала ладонь к щеке, на которой после сна никаких царапин не осталось.
— Я клянусь тебе, — сдерживаясь, чтобы не браниться, заверила она. — Ордерион здесь ни при чем.
— Галлахер тоже так считает, — Хейди разгладила складки на юбке пыльно-зеленого платья.
Этот цвет принцессе совершенно не подходил, придавая ее бледной коже такой же бледно-зеленый оттенок.
— Галлахер? — Рубин присела рядом с Хейди. — А причем здесь…
И тут она поняла. Кажется, вчера Мира и фрейлины, повстречав Рубин в коридоре, подумали об Ордерионе плохо и начали разносить нехорошие сплетни…
— И кто Галлахеру весть о моем лице шепнул? — спросила Рубин.
— Ее Величество и ее верные фрейлины встретили тебя и крайне обеспокоились твоим здоровьем. Решили, что Его Величество и все придворные должны тебе посочувствовать.
— Вот же дрянь, — прошипела Рубин.
— Тш-ш-ш, — Хейди коснулась ее руки. — Не в замке. Я пришла к тебе с просьбой.
— Говори.
— Прогуляйся со мной по городу, пожалуйста.
— Боюсь, что меня не выпустят, — Рубин сочувственно погладила Хейди по руке.
— Без меня — нет, — прошептала Хейди. — Но и мне без тебя не выйти.
Взгляд принцессы, направленный в сторону окна, напугал Рубин. Он не был пустым. В нем плескалась боль. Будто птица, запертая в клетке, Хейди хотела вырваться на волю, еще не понимая, что даже за пределами замка никакой воли для нее не существует. Брачные узы навек приковали ее к мужу и его королевской семье невидимыми цепями. И разорвать их способна лишь смерть.
— Я спрошу разрешения у Ордериона, — пообещала Рубин. — Если он отпустит меня на прогулку с тобой — с радостью составлю тебе компанию.
— Спасибо, — Хейди не сводила взгляда с окна.
Рубин коснулась ее руки, и принцесса как будто отмерла. Она заморгала и поспешила встать.
— Подскажи, а кто шепнул тебе, что мой траур окончен? — понизив тон, спросила Рубин, указав на платье Хейди.
— Вчера служанка твоя подсказала.
— Ясно, — скривилась Рубин.
***
Рубин не нашла Ордериона в его покоях и направилась искать принца в подвал. Следуя по первому этажу замка Рубин перепутала повороты коридоров и заплутала. Попыталась вернуться назад, чтобы оказаться в знакомом месте, но все время попадала в какие-то новые коридоры, которых Ордерион ей не показывал.
Принцесса осмотрелась по сторонам, ища глазами слуг или воинов, но, как назло, в этих коридорах оказалось пусто! «Возможно, кто-то из слуг прибирается в комнатах?» — подумала Рубин и открыла первую попавшуюся дверь.
Помещение, где все было обито красным бархатом, привело Рубин в недоумение. «Место для утех?» — подумала она. Подобные комнаты как раз были организованы в Звездном замке для «развлечений гостей».
Рубин закрыла дверь. Вернулась в предыдущий коридор, следуя логике, что поскольку много дверей остались позади, то в другом коридоре должны быть обычные помещения. Рубин дернула за ручку двери в другом коридоре и снова замерла. Белая комната. И нечто ужасное, что Рубин никогда не хотелось бы увидеть.
