– Не хуже, чем у других, – пожал плечами Марк.
– Не желаете наняться в Особую службу? – Особист в упор посмотрел на Марка. Глаза у него оказались голубые, ресницы длинные, как у женщины. – Достойная зарплата и льготы. Выберетесь, наконец, из этих трущоб.
– Мне нравится жить у реки. – Марк посмотрел на темнеющую за пирсом воду. – Здесь воздух чище.
– Понимаю, – вкрадчиво ответил особист. Он вытащил из внутреннего кармана прямоугольную карточку. – Это телефон моего секретаря. Надумаете – звоните.
Марк взял визитку. На белом фоне чернела короткая последовательность цифр без подписи. Кноффер натянул черные кожаные перчатки и, не прощаясь, пошел к катеру. Через несколько шагов остановился и снова повернулся к Марку.
– Напомните ваше имя? – прищурился он.
– Марк Новак.
* * *
Проснулся Марк ближе к обеду. Голова почти не болела, но в теле еще чувствовалась слабость. Он нагрел воду, залез под душ и кое-как помылся, стараясь не мочить забинтованную руку. Затем покормил Гектора и начал собираться.
– Остаешься за старшего, – кивнул Марк погрустневшему псу, надел плащ, повесил на плечо сумку с инструментами и вышел из дома.
По пустынному пирсу ветер гонял мусор. Все еще воняло гарью. Марк прошел мимо почерневшего здания склада и направился в сторону промки.
В квартиру на третьем этаже дома под тополями он попал так же, как и в прошлый раз. Постучал в безликую крашеную дверь с торчащими на месте звонка проводами и, услышав: «Кто там?», привычно выкрикнул: «Сантехник!»
– А, это вы! – улыбнулась Елена, впуская Марка.
Выглядела она лучше, чем при их последней встрече. Кожа порозовела, в глазах появились веселые искорки. Распущенные темно-русые волосы спускались до плеч. Синие брюки в обтяжку придавали ее ногам стройность и упругость, а в мешковатом вязаном свитере Елена казалась по-девчоночьи смешной и беззащитной.
В квартире пахло выпечкой – сладким тестом с легким привкусом корицы и печеными фруктами. Через приоткрытую кухонную форточку с улицы доносились приглушенные крики: похоже, алкоголики перессорились.
– Вам повезло, – Марк раскрыл рабочую сумку и показал открытую упаковку с тремя вентилями. – Дефицитный в наше время товар.
– Спасибо, – кивнула Елена. – Я в этом совсем не разбираюсь… Но, похоже, жизнь налаживается, раз дошла очередь до ремонта сантехники.
– Большая радость складывается из радостей поменьше, – подмигнул Марк.
Он снял ботинки, повесил плащ на вешалку и с рабочей сумкой в руке деловито прошел в ванную. Елена последовала за ним и встала в дверях.
– От вас пахнет дымом, – повела она носом.
– Надеюсь, терпимо? – Марк посмотрел на Елену. – Ночью пришлось побывать на пожаре.
– Ничего страшного. – Она поправила волосы. – Просто дым напоминает о войне. Наверное, это уже на подкорке.
– Да. – Марк поднял брови. – И не у вас одной.
Он перекрыл воду и вынул из сумки два разводных ключа. Старый вентиль поддался легко. В последний момент увесистый медный кран соскочил с резьбы и с грохотом упал на напольную плитку.
– Я не слишком шумлю? – Марк повернулся к Елене, подняв вентиль с пола. – Дочка не спит?
– Мила сегодня в детском саду, – ответила Елена, поправляя волосы.
– Вы вчера вечером не ездили с ней в город? – как бы невзначай бросил Марк.
– Нет, – покачала головой Елена, – мы в основном дома или на детской площадке. А что?
– Да так… – нахмурился Марк. – Хорошая у нее пора в жизни! – решил он сменить тему. – Иногда самому хочется вернуться в детство. Снова стать пятилетним и прожить все заново.
– Наверное, у каждого бывает такое желание. – Елена поджала губы. – Попасть в прошлое и исправить то, за что стыдно, или выбрать другой путь на развилке судьбы.
Марк задумался. Что он сам изменил бы, представься случай? Не отпустил бы родителей на концерт в тот злополучный вечер? Тогда в его жизни было бы больше любви. Но он не попал бы интернат и не встретил Андрея Бенеша. Так или иначе, он бы стал телефонистом и жил так же, как сейчас. «Нет, уж! – скривился Марк. – Пусть все остается, как есть».
– Вы многое хотели бы исправить? – спросил он у Елены, обтирая тряпкой упавший кран.
– Кое-что – точно, – с грустью произнесла она.
– Не расстраивайтесь. – Марк бросил кран в сумку. – У вас достаточно времени, чтобы повернуть жизнь к лучшему.
– Некоторые вещи уже не поменять, – помрачнела Елена. – И давайте на «ты». – Уголки ее рта приподнялись. – А то выкаем друг другу, словно на деловом приеме.
– Согласен, – качнул головой Марк. – Хотя ни разу не бывал на деловых приемах, – усмехнулся он.
– А мне приходилось, – вздохнула Елена. – Поверь… – Она сделала паузу, будто вслушиваясь в звучание фразы. – Это не самое лучшее времяпрепровождение.
Новенький вентиль блестел желтой латунью. Марк вытащил его из промасленной бумаги и покрутил маховик, следя за движением клапана. Ход оказался мягким, механизм работал исправно. Флавий не подвел. Но и наличности пришлось потратить с гаком. «Что ж, – подумал Марк, – все имеет свою цену». Он вытащил из кармана пучок пакли и принялся наматывать ее на резьбу.
– Давай я чай поставлю? – всплеснула руками Елена. – Ты черный будешь или зеленый?
– Я за черный. – Марк поднял руку.
Елена пошла на кухню. Послышался звон посуды и шум льющейся воды. Марк обмазал резьбу уплотнительной пастой и прикрутил вентиль к трубе. Снова взял разводные ключи и затянул гайки. Принялся за второй кран. Через четверть часа Марк закончил работу в ванной и перешел на кухню. Там он залез под раковину, перекрыл воду и начал возиться с оставшимся вентилем.
Елена сервировала стол. Марк слышал, как звякнули чашки и громыхнул по столу тяжелый заварочный чайник. Со скрипом открылась дверца духовки, и кухня наполнилась запахом яблочного пирога. «Вот откуда аромат!» – усмехнулся Марк, закручивая последнюю гайку.
– Все готово! – поднялся он на ноги. – Лет десять будет работать исправно.
– Не знаю, как тебя благодарить, – покачала головой Елена. – Садись за стол.
Марк вымыл руки и взгромоздился на табурет. По краям клетчатой скатерти стояли две пустые фарфоровые чашки на блюдцах. Центр стола занимал поднос с нарезанным пирогом – пышный коричневый корж с толстым желтым слоем печеных яблок, присыпанный сахарной пудрой. Елена разлила чай и подсела к столу.
– Бери, – подвинула она поднос к Марку, – я сама испекла.
Марк взял ближайший кусок и надкусил. Корж оказался сладким, а яблоки слегка кислили. В целом – вкусно. В интернате выпечка появлялась в редкие праздники, а Грегор сладости не любил. Пироги и булочки не прижились и в рационе Марка.
