– Папа! – Она с плачем бросилась к бородачу.
Мужчина застонал и пошевелился. Маркус помог ему сесть. Отцу девушки было лет шестьдесят. Плотный, с бледным широким лицом и мясистым носом с горбинкой, он напоминал университетского профессора. Его некогда превосходный костюм, явно сшитый на заказ, выглядел плачевно: брюки вымазаны грязью, нагрудный карман оторван, на правом плече и лацкане – бурые пятна. Хорошо, что рана на голове оказалась неглубокой – кровь уже запеклась.
– Лола, ты цела? – Бородач вцепился в руку дочери. – Они ничего тебе не сделали?
Он обвел мутным взглядом подворотню и вздрогнул, увидев два вяло шевелящихся на земле тела.
– Это вы их? – поднял он глаза на Маркуса.
– По-другому они не понимают. – Маркус развел руками.
Бородач кивнул и засуетился, лихорадочно ощупывая карманы.
– Они стащили бумажник! – Он тяжело поднялся, опершись на руку Маркуса. – Надо быстрее идти домой.
Маркус посмотрел на лежащих амбалов. Вряд ли деньги у них, скорее, у сбежавшего модника. В квартале отсюда начиналась Зареченская слобода. Там любили селиться мигранты с другого берега. Отец с дочкой наверняка оттуда.
Неподалеку зазвенело разбитое стекло, послышались крики и собачий лай. Маркус взял бородача под локоть и вывел из подворотни. Тот шел с трудом. Лола, словно сомнамбула, брела следом, кутаясь в пальто.
Они проковыляли вдоль пустого переулка, ведущего на центральную улицу Зареченской слободы. На середине пути потянуло дымом и послышался ритмичный гул, будто там, за поворотом, шел футбольный матч. У Маркуса засосало под ложечкой от нехорошего предчувствия. Переулок закончился, они свернули за угол и замерли, ошарашенные. По затянутой пеленой дыма улице сновали крепкие мужики в черных масках. Каждый сжимал в руке увесистый прут. Дебоширы били окна и ломали двери домов. Ветер разносил по асфальту клочья рваной бумаги, всюду блестели осколки битого стела, валялись обломки мебели. Основная масса погромщиков толпилась у фасада двухэтажного здания с колоннадой. Из его окон вырывались языки пламени, над крышей клубился сизый дым. Пожар никто не тушил. Толпа радостно улюлюкала и прыгала.
Маркус вцепился в своих спутников и потащил их назад по переулку:
– Вам нужно бежать на другой берег.
Они не сопротивлялись, только бородач растерянно бормотал:
– Как же так?.. Как же так?..
Потом он остановился, протянул руку и представился:
– Леонид…
Район Маркус знал досконально. Он дворами повел Леонида и Лолу к реке. Минут через двадцать они выбрались к заросшей камышом затоке. На мутной воде покачивалось несколько деревянных лодок. Рядом, на перевернутом цинковом ведре, курил их хозяин – лысый мужичок в кожаной куртке. При появлении гостей он бросил в воду недокуренную сигарету, вальяжно поднялся со своего импровизированного табурета и вместо приветствия сразу назвал таксу. Цена оказалась втрое больше обычного, плюс требовался залог. Маркус не стал спорить и полез в карман за деньгами.
– Я вам все верну… – смутился Леонид.
– Сейчас не об этом нужно думать. – Маркус перешагнул через борт лодки.
Он подал руку девушке и помог ей перебраться на переднее сиденье. Следом перетащил ее отца.
– Молодой человек, как вы думаете, чем это закончится? – спросил бородач, когда они отошли от берега.
– Я не силен в прогнозах, – пожал плечами Маркус, не желая обсуждать очевидное.
Он вставил в уключины весла и плюхнул ими об воду.
– Ничем хорошим, молодой человек, это не закончится, – вздохнул Леонид – Ничем хорошим… – повторил он тихо. – Будет только хуже.
– У меня все вещи остались дома! – запричитала Лола. – Когда мы сможем вернуться?
«Когда зверь насытится», – вспомнил Маркус разговор с Андреем, но промолчал, налегая на весла.
Через пару минут они вышли из затоки на большую воду. Маркус встал и осмотрелся. В сторону Заречья спешили катера и лодки. Метрах в тридцати по правому борту тарахтела длинная плоскодонка. На ней среди чемоданов и тряпичных узлов сидела женщина, прижимая к себе двух мальчиков лет девяти-десяти. Маркус проводил их долгим взглядом. По чьим еще судьбам безобразной раной пройдет этот день?
* * *
На погромы зареченские ответили высылкой левобережцев. Людей насильно сгоняли на баржи и отправляли на родину. В первые дни зимы оба берега стянули к реке войска, и как-то буднично начались взаимные обстрелы. Артиллерия день за днем превращала в руины прибрежные районы. Жители бежали в центр или на окраины. Самые расторопные перебирались в соседние страны.
Маркус и Андрей в это время уже упражнялись в стрельбе и метании гранат в учебном лагере на западной окраине города. После их встречи в кафе Андрей снова пропал и позвонил в мастерскую только через четыре месяца – зимним утром, когда объявили мобилизацию.
– Давай держаться друг друга, – произнес он ту же фразу, что и при их знакомстве четырнадцать лет назад.
– Как Риф и Нис? – подыграл ему Маркус.
В пункт сбора новобранцев они пошли вместе. В то утро Маркус последний раз завтракал с Грегором. Они сидели на кухне, ели вареные яйца с майонезом и пили кофе, словно ничего не случилось и впереди их ждал обычный день. За окном медленно падал снег, из кухонного крана капала вода.
– Что будет дальше? – спросил Маркус, когда они встали из-за стола.
– Все что угодно. – Грегор отнес свою тарелку в раковину. – Ты должен помнить: весь мир может перевернуться, но пока работает Коммутатор, есть надежда на лучшее будущее. – Он включил воду и принялся мыть посуду. – Будь там поосторожней и… пригляди за Андреем: он только с виду сильный и уверенный в себе, а на самом деле больше всех нуждается в защите…
Маркус с удивлением посмотрел на сгорбленную спину наставника. Он не рассказывал Грегору о своих встречах с Андреем и о том, что они вместе едут на фронт.
– Мне пора, – Маркус сделал вид, будто не услышал последнюю фразу.
Он поднял, стоящий у стены рюкзак и накинул лямки на плечи.
– Я провожу. – Грегор вытер руки кухонным полотенцем.
Уже у самой двери он положил ладонь Маркусу на плечо:
– Ты помнишь строки Катехизиса о темных временах?
– Да, – нахмурился Маркус.
– Возможно, они наступили… – вздохнул Грегор. – Он притянул к себе ученика и крепко обнял, обдав хвойным запахом скипидара. – Потом мягко оттолкнул: – Иди!
Маркус послушно развернулся и вышел за дверь. В глазах у него щипало от слез…
После недели тренировок в учебном центре друзей распределили в разведроту. Учеба у Грегора не прошла даром – маскироваться и скрытно пробираться к цели они умели лучше других новобранцев.
