Обстановка в убежище Матвея не изменилась: все та же тусклая лампочка под потолком, пузатая газовая печь, столик с круглой алюминиевой столешницей. Максим и Лика сидели на металлических стульях и, округлив глаза, смотрели на Марка.
Девочка вскочила и кинулась ему на шею.
– Ты очнулся! Очнулся! – запричитала она. – Почти сутки не приходил в себя.
К ним подскочил Максим и, всхлипывая, обнял обоих.
– Я в норме, – просипел Марк.
В горле у него пересохло. В памяти возникла зловонная казарма штаб-квартиры Особой службы. Казалось, гарь въелась в кожу и забила носоглотку, мешая дышать и говорить. Он вспомнил, как в поисках Елены и Милы метался по замерзшим коридорам… Тоска горькой пеной вскипела в груди и сдавила горло.
– Погодите… – Марк высвободился из объятий.
На нетвердых ногах он подошел к столу, взял металлический чайник и несколько раз жадно отхлебнул из носика. Снял крышку и вылил остатки воды на голову. Холодная влага потекла по лицу, шее и груди, оставляя на рубашке темные пятна. Марк встряхнулся и спросил окрепшим голосом:
– Ребятки, как вы здесь оказались?
– Лике наш адрес дала Елена. – Максим облизнул губы. – Потом дядя Матвей привез тебя и забрал нас всех сюда. Мы еле выбрались, там повсюду рыскали особисты, проверяли каждый дом. Пришлось целый час лежать на морозе под брезентом.
Лязгнул засов, и на потолке в углу комнаты распахнулся квадратный люк. Блеснул свет фонарика, в помещение ворвался поток свежего холодного воздуха. К полу, громыхая, опустилась металлическая лестница. Из люка показались присыпанные снегом унты, следом – широкая спина в овчинном тулупе, а за нею – вихрастая голова Матвея.
Увидев Марка, здоровяк осклабился и промычал обычное:
– Ы-ы-ы!
– Ты ходил за мной в штаб-квартиру? – Марк подошел к другу.
Матвей расстегнул тулуп, достал из внутреннего кармана блокнот размером с половину его ладони и огрызок карандаша. Послюнявил грифель, черкнул несколько слов на в открытой странице и протянул блокнот Марку.
«Я дал Елене слово, что присмотрю за всеми вами», – плясали размашистые буквы по серой бумаге.
– Спасибо тебе, – Марк похлопал Матвея по плечу и с грустью добавил: – Жаль, за ней я не усмотрел. Захапал-таки Курц свою добычу.
– Елена и Мила у особистов? – растерянно спросил Максим. – Мы думали, они где-то прячутся…
– А папа? – Лика шагнула к Марку. – Папу ты не видел?
Марк отвел глаза и ничего не ответил. Лика тяжело опустилась на стул и закрыла лицо ладонями.
– Не надо скрывать от меня правду, – глухо простонала она. – Я знаю, отец не вернется, иначе он уже пришел бы за мной или кого-нибудь прислал…
– Ы-ы-ы! – горестно промычал Матвей.
Он потянулся обнять девочку, но Лика оттолкнула его руку.
– Я не хочу потерять и Елену с Милой! – Она вскочила и сжав кулаки, топнула ногой. – Мы должны их спасти! У папы много друзей. Они помогут.
– Эти друзья давно разбежались и предали твоего отца, – поморщился Марк. – Верность, замешанная на страхе, самая недолговечная.
Он нахмурился и нервно прошелся по комнате. У стены обернулся и произнес:
– Есть только один выход…
* * *
Город погрузился в морозную тишину. Голоса прохожих, скрип снега под подошвами казались глухими и далекими, словно проходили через несколько слоев ваты. Марк шел медленно, любуясь летящими с неба белыми хлопьями – легкими и пушистыми. Снежинки кружились ритмично, в такт беззвучной торжественной музыке. Протяжно играли скрипки, им вторили трубы и флейты. Марк улыбнулся. Все же зима преображает город – убирает пыль, прячет грязь и выбоины на дорогах, нахлобучивает на дома нарядные белоснежные шапки. Даже безобразные руины превращаются в загадочные произведения искусства. Мороз и снег делают горожан добрее, как будто открывается дверца в детство, где смех, катание с ледяных горок, игры в снежки и празднование Нового года. «Телефонист помогает людям искать счастье. Настанет время, когда любовь поселится в их сердцах, и они забудут о страхе смерти», – всплыли в памяти строки Катехизиса.
Центральная улица района шла под уклон, внизу виднелась проходная штаб-квартиры Особой службы. Разрушенную стену уже восстановили, перед воротами появились бетонные блоки. Из-за них выглядывала округлая башня танка с направленной вдоль улицы пушкой. Марк хмыкнул, заметив на крышах окрестных домов блики снайперских прицелов. На улице – ни машин, ни пешеходов. Его ждут. Шутка ли – идет сдаваться последний телефонист.
У блокпоста, зажав в зубах сигарету и довольно улыбаясь, стоял Альфред Кноффер. Черный кожаный плащ на меху, сапоги с позолоченными металлическими носками, шапка из горностая. Марк позвонил коротышке накануне. Он зачем-то хранил у себя карточку с телефонным номером адъютанта главы Особой службы. Перекладывал из кармана в карман, удивляясь самому себе, что не может порвать и выкинуть злосчастную бумажку.
– Так-так, Марк Новак… Вижу, ты человек слова. – Кноффер вытащил изо рта сигарету и, бросив себе под ноги, вдавил носком сапога в снег. – Пойдем внутрь, – мотнул он головой. – Негоже стоять в дверях.
Они вошли внутрь блокпоста. Тут же к Марку шагнули два здоровенных особиста в касках и бронежилетах поверх кителей и принялись обыскивать, прохлопывая одежду и шаря по карманам. Проверили все – от волос до носков и ботинок. Вытащили на свет мятую визитку Кноффера и пустую обертку от сухпая – Марк успел перекусить по дороге. Особисты явно остались недовольны добычей. Один из бугаев, хмурясь, завел руки Марка за спину. Холодный металл наручников коснулся запястий, и следом щелкнул замок.
– Я обещание выполнил, – повернулся Марк к Кнофферу. – Теперь вы должны выполнить свое, – процедил он, буравя взглядом коротышку. – Отпустите женщину с дочкой.
– Видишь ли, Марк… – Кноффер скрестил руки на груди. – Для нас важны не слова и обещания, а результат, – усмехнулся он. – Мы знаем, кто твоя подруга и ее дочь. Девочка стоит дороже сотни телефонистов.
– Сволочь! – Марк дернулся к коротышке, но особисты держали его за локти мертвой хваткой.
– Слова, слова… – хмыкнул Кноффер. – Вы думали, никто не узнает о вашем так называемом штурме? Наивные! – Он полез за пазуху и достал пачку сигарет. К нему склонился еще один особист и услужливо протянул горящую зажигалку. Коротышка поднес сигарету к огню, затянулся и пыхнул сизым вонючим дымом. – Виктор Курц гениален. Чтобы не гоняться за врагами по всему городу, собрал всех в одном месте и разом прихлопнул.
– Мы должны были попытаться. – Марк сжал губы и отвел взгляд.
– Ваша уязвимость в том, что вы следуете правилам и обещаниям, а потому предсказуемы. Предсказуемость обрекает вас на вымирание. – Кноффер выпустил в потолок длинную струю дыма. – Но это и к лучшему. Вам на смену идут люди со звериной хваткой, знающие, чего хотят от жизни.
