Марк прикладом разбил окно на первом этаже, дернул шпингалет и открыл раму. Перебрался через подоконник, втащил Елену и Милу, свистнул Гектору. Они миновали облицованную белым кафелем кухню, заставленную металлическими столами и газовыми плитами. На конфорках дымились кастрюли, воняло горелым, под подошвами хрустела рассыпанная крупа и битая посуда.
Перед двустворчатой дверью с матовыми стеклами Марк дал сигнал остановиться. Елена послушно спряталась за его спиной, Гектор нетерпеливо заерзал. Марк стволом автомата медленно надавил на створку двери. На сотню метров вдаль тянулись ряды квадратных пластмассовых столиков и стульев. Не всякий заводской цех сравнился бы размерами с обеденным залом штаб-квартиры Особой службы.
На верхних этажах затрещали выстрелы, стены дрогнули от нескольких взрывов, зазвенело разбитое стекло. Боковая дверь распахнулась, и в зал ввалились двое крепышей в черных бушлатах. Марк заслонил собой Милу и вскинул автомат, но раньше дернулся карабин в руках Елены. Грянули выстрелы, завоняло порохом. Один из крепышей упал, получив пулю в голову, второй бросился в сторону, целясь в Елену из пистолета. Марк не дал особисту выстрелить, всадив очередь ему в живот. Повернулся проверить Елену с Милой и краем глаза поймал вспышку, блеснувшую за распахнутой дверью. Раздался хлопок. Марка словно кувалда в плечо ударила. Падая, он нажал на гашетку, автомат заплясал в руке, освобождая магазин. Следом за пулями в дверной проем прыгнул Гектор.
Марк приподнялся, бросил взгляд на немеющее плечо: вокруг продырявленной ткани расползлось багровое пятно.
– Дай посмотрю! – склонилась над ним Елена.
– Нет времени! – Марк отбросил автомат и, превозмогая боль, встал на ноги. – Надо идти!
Он потащил Милу вдоль зала, краем глаза наблюдая, как очередная черная клякса пожирает искры убитых особистов.
Из-за двери выскочил Гектор и залился лаем.
– Фу-у! – Елена потянула пса за ошейник.
Они выбрались через окно с другой стороны здания. Морозный ветер гнал по земле колючую крупу, засыпая разбросанные по пустырю искалеченные трупы особистов и катакомбников. Метрах в пятидесяти впереди тянулась черная полоса асфальта. В конце нее дымился опрокинутый на бок бронированный лимузин. Под ним растекалась вонючая рыжая лужа.
В другом измерении впереди сверкала Цитадель, у ее стен плескалось световое озеро. До него оставалось метров двести по прямой. Марк сделал несколько шагов и покачнулся от накатившей слабости. С плеча по ребрам стекала теплая влага, кропя снег красными каплями. Он стиснул зубы и пошел дальше.
За опрокинутой машиной простиралось ровное заснеженное поле. По нему в сторону Цитадели тянулась цепочка глубоких следов. Марк прищурился и разглядел у кромки озера одинокую фигуру. Без шапки и перчаток, в легком пятнистом маскхалате, незнакомец, казалось, не чувствовал холода. Он пригладил рукой черную взъерошенную челку, слепил снежок и с размаху швырнул в радужную пену.
– Мы опоздали, – Мила сжала пальцы Марка.
Его сердце сбилось с ритма и затрепетало. Человек обернулся, будто почувствовав взгляд. Марк перестал дышать: на него смотрел Андрей Бенеш.
* * *
Гектор ощетинился и залился яростным лаем.
– Очнись! – Мила дернула Марка за руку.
Он тряхнул головой, отгоняя морок. Фигура у озера смялась, словно пластилиновая, Андрей Бенеш исчез, и его место заняла грузная туша Виктора Курца. Глава Особой службы хищно улыбался. Шапка с него слетела, щеки раскраснелись, кожа на лице лоснилась, будто смазанная жиром. Из-под распахнутой норковой шубы торчал огромный живот.
Елена подняла карабин.
– Подожди, – Марк коснулся ее руки. – Побудьте здесь. Если заметишь что-нибудь странное, стреляй.
Он сглотнул и пошел, ступая по следам, оставленным Курцем. Ветер стих, под ногами скрипел и искрился снег. Вдалеке слышались редкие выстрелы – катакомбники зачищали периметр штаб-квартиры.
На середине пути Марк прикрыл глаза и полностью погрузился в мир световых потоков. На фоне окружающего Цитадель сияния фигура Курца превратилась в нечеткий силуэт. По его контуру появлялись и гасли белые всполохи. Казалось, свет затекает в дыру в форме человеческого тела.
Марк подошел ближе и понял, что не ошибся. На месте Курца стояла двухметровая тень – заполненный черной массой контур головы, плеч, груди, вместо рук и ног – рваные отростки. Тьма казалась объемной и плотной. По черному бархату змеились, сплетались и перетекали друг в друга бордовые прожилки, собираясь вокруг двух скрученных волосков в груди, мерцающих оранжевым светом.
– Андрей! – позвал Марк.
Он вытянул руку. Из пальцев к черной фигуре потянулись сияющие нити. На середине пути они остановились и сплелись в клубок. Тень пошевелилась, от нее отделился отросток, похожий на человеческую ладонь, и коснулся сияния. Марк моргнул и без перехода, словно в проекторе сменили слайд, оказался под жарким летним солнцем. Знойное марево колыхалось над обочиной разбитого войной зареченского перекрестка.
Рубашка прилипла к спине. Марк поправил на плече автомат, смахнул со лба капли пота. В двух метрах от него на камне сидел Андрей – ботинки в пыли, все тот же пятнистый маскхалат и непослушная черная челка.
– Маркус… – Андрей посмотрел Марку в глаза и ухмыльнулся. – Как же ты предсказуем! Все еще веришь, что уговорами можно людей изменить. – Андрей поднял с земли винтовку и положил на колени. – Помнишь, чем мы закончили в последний раз? Гордыня не дает мне покоя – так ты сказал? А вот теперь я сильнее любого телефониста и не понадобился ни Грегор, ни Источник.
– Что же ты наделал… – с досадой протянул Марк.
– Получил бессмертие. – Ухмылка прилипла к лицу Андрея.
– Это не бессмертие, – хрипло ответил Марк, пытаясь унять боль в плече. – Ты отсек себя от будущей жизни. И лишаешь ее других.
– Мне нет до этого дела. – Андрей погладил лакированный приклад винтовки. – Грегор все твердил о любви и сострадании, а в итоге страх смерти пересилил даже Коммутатор.
– Ты просто испугался и занял чужое тело, а мог бы позволить своей искре двигаться дальше. – Марк с тоской посмотрел в конец улицы, где виднелась злосчастная куча камней, на которой Андрей подорвался на мине.
– Испугался и от страха разрушил предназначенный мне пробой, – сощурился Андрей. – Оказалось, эта способность дает власть над человеческими искрами.
– Да, я видел, как орудуют твои кляксы. – Марк вытер рукавом пот с лица, оставив на ткани мокрое пятно. – И ради чего?
Андрей наклонил голову:
– Ты помнишь, о чем мы мечтали в интернате?
– О свободе? – поднял брови Марк.
– Верно! – снова ухмыльнулся Андрей. – Власть – это свобода, и скоро она станет для меня безграничной.
– Я не позволю. – Марк сжал лямку автомата.
