Вот и завертелось!
Отлетел лейтенант в сторону – врезал ему ногой в пах крылатый, – но поводок не выпустил! Этот крылья раскинул (не плащ это – крылья огромные, чёрные), сверху повалился, заворочались оба на земле.
Афанасенко с Синцовым бегут вдоль забора. Синцов споткнулся, упал!
Крылатый на ноги – и в калитку! Побежал, крылья свои чёрные раскинул. Взлетел!
«Куда?! Не надо сюда! Пожалуйста!»
Бекмалбулбеков застыл, сжимая в руках автомат.
Крылатый набирал высоту.
«Может, не заметит? Пронесёт?»
Тот вдруг на мгновение будто застыл в воздухе – и ринулся вниз, выставив вперёд поджатые для удара ноги.
«Когти!» – стукнуло у Бекмалбулбекова в голове. Палец сам нажал на спусковой крючок. Автомат задёргался в руках, выдав длинную очередь. Крылатого словно чем-то тяжелым ударило в грудь. Развернуло в воздухе. Бросило на землю.
От дома со всех ног бежали бойцы невидимого фронта. Лейтенант – впереди.
– Бекбеков! Ты что? Совсем охренел? Я же приказал не стрелять! – Запыхавшийся лейтенант остановился возле тела, распростёртого на земле.
По тому, как лежал крылатый, сомнений не было – насмерть.
Бекмалбулбеков стоял и трясся. Круглое лицо потно блестело. Дуло автомата, всё ещё направленное на лежащего крылатого, ходило ходуном.
– Когти… – выдавил из себя.
– Какие, твою мать, когти? Посмотри сюда, мудила!
Крылатый лежал на боку. Одно крыло вывернуто и вытянуто в сторону, другим – прикрылся, словно одеяло на себя натянул, спать собираясь. И из-под этого крыла – из-под плотно пригнанных друг к другу тусклых черных перьев – запачканные землей неестественно белые босые ноги на радостно-зелёной траве.
Глава одиннадцатая
– Как, Валера, дальше жить будем?
– А так и будем, Рома…
– Поговорим?
– Да надо бы… Сейчас. Дай я ещё чаю глотну.
За спиной неслышно возникла Ольга и подлила из чайника в кружку с торчащей трубочкой.
Разговаривать совершенно не хотелось. Устал до тошноты от бесконечной дороги, от неустроенности. Добрались. Первая часть плана выполнена. Хотя всё прошло не так гладко, как предполагал. Одного потеряли. Как? Почему? Отловили или просто сбежал?
Хотелось лечь и закрыть глаза. Всё остальное – потом. Но Роман сидел напротив, тяжело обвисая плечами, буравил взглядом. И что-то нехорошее было в этом взгляде.
Странно всё получилось… В который раз прокручивал в голове то, что произошло на дороге.
Шел второй день, как они уехали из Москвы. Уже немного успокоились, спало напряжение. Переночевали хорошо.
Выехали рано. Дорога пустая. Больших городов до вечера не предвидится.
Дорога, прорезая лесные массивы, выкатывалась на поля, мелькали редкие деревушки. Пахло весной, свежестью, солнцем, которое ещё не грело, но самим своим появлением обещало: дождитесь, всё впереди! Впереди – лето! Деревья стояли голые, но готовые не сегодня завтра взорваться листвой, выпустить наружу слабую зелень. В низинах, среди клочьев пожухлой травы, лежали грязные языки снега.
Сначала к ним в хвост пристроился серый опель – повис, не отставая и не приближаясь. Потом, на обочине, объявились дэпээсники и тоже пристроились следом. Словно ждали. Так и ехали около получаса, наверное…
Ольга в руль вцепилась, аж пальцы побелели. Валентин в окно заднее смотрит – комментирует. А я голову ломаю – что делать? От них не уйти. Ольга – тот ещё драйвер… Как они на нас вышли? Когда будут останавливать? На посту? По тормозам – и в рассыпную, в лес? Надо что-то решать!
В головной машине тоже заметили, занервничали. Сергей – то по газам даст, так что Ольге догонять приходится, то притормозит – идиот! Такая дёрганая езда только внимание привлекает. Вдруг они всё же не по нашу душу? Хотя вряд ли… Нечего себя успокаивать.
Дэпээсники на обгон пошли. Дорога пустая, обгоняй – не хочу, а они вклинились между нами. Ну, думаю, началось!
Сергей, как увидел, – по газам, а потом резко на просёлок свернул, даже поворотник не включил. Дэпээсники – следом.
Я Ольге шепчу:
– Спокойно! Поезжай прямо, никуда не сворачивай, не тормози.
Проскочили поворот.
Валя сзади кричит:
– Опель тоже на просёлок свернул!
– А теперь, – говорю, – Оля, газу!
Километров десять гнали! При виде каждой машины что-то внутри сжималось. Нашли съезд, въехали в лес по разбитой колее – под деревья. Встали. Ольга голову на руль уронила – молчит, дышит тяжело. А Валька затараторил, слюной брызжет – не остановить. Видно, реакция у него такая – на нервы.
– Всё! – говорю. – Тихо! Давай по порядку. Ведь не похоже, что это случайность? Согласен?
– Да. Иначе сразу бы остановили.
– Тогда почему их одних, почему нас не взяли?
Тут Ольга голос подала:
– А может, им только об одной машине было известно?
– Оль, ну как такое возможно? Уж если сдали, то всю группу.
– Да… Загадка. Оль, открой двери, выпусти нас, а то я что-то затёк весь, да и это… надо. – Валентин заёрзал на заднем сидении. – Ещё отъехать-то толком не успели, как вляпались! Что делать будем?
– Часа три выждем, а потом Оля съездит. Оль, ты найдешь тот поворот?
– Да, наверное…
Ольга вернулась быстро. Привезла Николаича, лежащего на заднем сидении. Следом рулил Сергей.
После возбуждённых приветствий Сергей начал рассказывать:
– Когда менты обогнали Ольгу и пристроились мне в хвост – я, честно говоря, запаниковал. Сижу, зажавшись, давлю на газ, а в голове мысли веером. Вот на хрена, думаю, я с ними связался? Славы захотелось? Скучно стало? И что теперь будет? Статья, срок? Так, вроде, их нет официально… Значит, ничего не нарушаю. Ага. С системой тягаться вздумал? Катком пройдёт и в асфальт закатает! Вижу – справа съезд на лесную дорогу. Я руль и выкрутил. Илюха с Николаичем на заднем сидении в дверь впечатались. Дорога та ещё! Колдобина на рытвине. Менты следом свернули, но отстают – я-то давлю газ со всей дури, а они машину берегут.
Сергей шумно выдохнул. То ли переживал, то ли старался успокоиться.
– Тут – поворот. Я этим, сзади, кричу: «Я приторможу, вы прыгайте!» Илюха сразу вывалился, я и притормозить-то не успел. Услышал только, как задняя дверь за ним захлопнулась, когда машину на кочке подбросило. А Николаич… он дождался, когда машину остановлю. Я ему дверцу открыл, он вышел. В лес пошел не спеша, словно ничего и не происходит. Как дальше – не видел, снова по газам дал. И ста метров не проехал, менты догнали. Рявкнули в матюгальник, велели остановиться. Пока подъезжали, я из машины вышел. Стою. Жду. За ними следом ещё одна машина – опель старый, стёкла тонированные. Не доезжая остановилась. Из нее вышли трое, в штатском, и сразу в лес – двое по одну сторону дороги, один – по другую. А менты за меня взялись… Знаешь, что странно? – обратился к Валере. – Не отпускало чувство нереальности, как во сне. Полная несуразица… Когда ко мне мент подошёл, так он первым делом честь отдал и представился. Права попросил. Я аж оторопел от такой вежливости. «Куда, – говорит, – Сергей Константинович, так спешим?» Я отвечаю: «Да не тороплюсь я вовсе.» – «А по какой надобности в наших краях оказались?» – «Мать, – говорю, – еду навестить. Она в деревне живёт». – «Ну не в лесу же?» – улыбается и на деревья показывает. Тут на меня злоба накатила – что за игры? Всё же прозрачно. Эти, вон, в штатском, по лесу бродят, перекликаются. Просто так, что ли? «По нужде, – говорю, – свернул. Приспичило». – «Уж очень далеко от дороги-то…» Стоит, морда жирная, улыбается. «Так и нужда, – говорю, – немаленькая». Смотрю – эти к машине вернулись. Мент ко мне сразу всякий интерес потерял, права в руки сунул и тоже к машине пошел. Долго разворачивались, буксовали. Уехали. Тут я, не при Ольге будет сказано, нужду-то всё-таки справил. Вот и всё.
