Каррик сделал несколько шагов по старинному персидскому ковру, присел перед ней на корточки и положил руки ей на колени.
— Сэди, я тебя ни в чем не виню. Я даже себя не виню, потому что все тщетно. Мы взрослые люди. Я удивлен, потрясен, я сам не свой — да, но совсем не злюсь.
Каррик выдержал ее взгляд; у него на глазах напряжение покинуло ее, как воздух вышел из проколотого воздушного шарика. Плечи опустились, кулаки разжались, губы смягчились. Она как будто испытывала облегчение и вместе с тем выглядела ужасно усталой.
Она только что сообщила ему новость, способную изменить всю его жизнь, а он хочет только одного — заняться с ней любовью?
Каррик закрыл лицо руками.
«Какого черта, приятель?»
— Скоро вернусь. Расслабься, — сказал ей Каррик, встав и поморщившись от банальности. — Попытайся расслабиться, — уточнил он, прежде чем отправиться на кухню.
Он помнил, что в шкафчике над холодильником осталась непочатая бутылка «Джека Дэниэлса», и он собирался открыть ее и выпить стаканчик-другой… третий или четвертый. Повод у него имеется.
Когда Сэди проснулась, она лежала на Каррике, прижимаясь к нему всем телом, и ощущала его возбужденный член, который упирался ей в низ живота. Лицом она уткнулась ему в шею. Его рука находилась между ее свободными джинсами и трусиками; он сжимал ее правую ягодицу. Другая рука находилась у нее под рубашкой, его пальцы гладили ей спину между лопатками. Иногда ночью ему нужно было почувствовать голую кожу.
И Сэди ничего не имела против — его прикосновения ласкали ее, как солнечный свет.
Сэди зевнула и вспомнила, что он уходил на кухню — кажется, собирался сварить горячий шоколад, который не был ей нужен. Она смутно помнила, как задремала в его огромном мягком кресле; потом сильные руки подняли ее и прижали к широкой груди.
Он уложил ее на диван и сам лег рядом; она еще подумала, что нужно отодвинуться. Но не отодвинулась, а, наоборот, прижалась к нему; идущий от него жар стал олицетворением соблазна, а его запах казался непреодолимым.
И она уснула.
Вчера вечером она была такой усталой, что не отпрянула, не стала держать его на расстоянии. Но в холодном утреннем свете она поняла: лежать, тесно прижавшись к Каррику Мерфи, — не самая умная мысль.
Каррик как будто почувствовал, что она собирается бежать, притянул ее к себе.
— Ты такая восхитительная, такая мягкая. А как от тебя пахнет… О боже!
Сэди напряглась, гадая, что он имеет в виду. Ладно, пора вставать и собираться с мыслями. Она хотела оттолкнуться от него ладонями, но он плотнее прижал ее к себе — грудь к груди, низ живота к эрегированному члену.
— Куда ты собралась? — пробормотал Каррик.
— Хочу с тебя слезть… неужели непонятно?
— Зачем?
«Затем, что, если я этого не сделаю, я начну срывать с тебя одежду».
— Я еще не готов вставать и определенно не готов начинать новый день.
Сэди приподняла голову, чтобы посмотреть на Каррика.
Его ресницы оказались на удивление длинными. Он был небрит; ей захотелось водить пальцами по жесткой щетине, пока она будет целовать его неотразимые губы.
— Мерфи, нам пора за работу, — прошептала Сэди.
— Сэди, я хочу лежать здесь и ласкать тебя. — Каррик приоткрыл один глаз и посмотрел на часы. — Еще и шести нет, слишком рано, чтобы куда-то выдвигаться.
— Тем более мне пора идти, чтобы ты выспался.
— С чего ты взяла, что я не спал? — спросил Каррик, поглаживая ее ягодицы.
Она всю ночь пролежала на нем, вряд ли ему было удобно.
— Ты почти ничего не весишь, а мне приятно тебя обнимать. — Он поднял бедра и толкнулся в нее эрегированным членом. — Разве не чувствуешь?
Несмотря на то как восхитительно она себя чувствовала и какому искушению подвергалась, она не могла забыть, что пришла сюда с единственной целью. Из-за их общего ребенка она теперь привязана к этому человеку лет на восемнадцать, а может, и навечно.
— Лучшая ночь в моей жизни, — негромко заметил Каррик, целуя ее в волосы.
Он слегка повернулся, направляя в нее свой член, и Сэди хрипло застонала. Она ничего не могла с собой поделать, ей было с ним так хорошо!
Радость усиливало облегчение: «Слава богу, все прошло лучше, чем я думала». Вчера она ожидала грома и молнии, разбитой посуды, криков, но Каррик, узнав, что станет отцом, отреагировал сдержанно, и даже — можно ли так сказать? — чутко.
Она не собиралась полностью менять свое мнение о нем, по-прежнему считая его плохим. И все же, может быть, он не настолько плох, как ей представлялось? И хотя это ничего не значило, не могло ничего значить… ей было так хорошо в его объятиях!
Потом она сделала ошибку, открыв глаза и посмотрев на Каррика. Светло-зеленые лучи столкнулись с синими; они долго смотрели друг на друга в упор. Сэди не помнила, кто сделал первый шаг. Он или она? Так или иначе, их губы встретились, и они слились в бешеном, страстном поцелуе. Она знала одно: больше всего ей хочется раздеться, да поскорее.
По крайней мере, сейчас она уже не может забеременеть. Последняя мысль ударила в нее с силой крылатой ракеты. Она беременна… Они еще не обсуждали будущее. Она ждет ребенка от этого мужчины, и им предстоит решить миллион вопросов.
— Каррик… — прошептала Сэди в самые его губы, стараясь не обращать внимания, как его ладонь мнет ей ягодицы.
— М-м-м?
— По-твоему, это хорошая мысль?
— Наверное, нет, — признался Каррик севшим от желания голосом. — Но все равно давай продолжим. Через час или два мы вернемся к реальной жизни, в действительность, а пока давай…
Сэди колебалась. Каррик обхватил ее лицо ладонями и погладил скулы подушечками пальцев.
— Давай на время обо всем забудем. Сейчас есть только ты и я, и больше никого. Все остальное не важно.
Да, разговоры лучше оставить на потом…
Сейчас ей хотелось одного — чувствовать.
Сэди прильнула к нему губами, а рука Каррика передвинулась к ней на затылок и придерживала ее так, как ему было удобнее. Его язык скользнул к ней в рот.
Она почувствовала, как его сотрясла дрожь. Его член снова уперся в низ ее живота. Комнату озарили первые лучи рассвета; по его коже заплясали тени. С Карриком она чувствовала себя новой, драгоценной, волнующей, полной возможностей.
Сэди осторожно сползла с Каррика и опустилась на пол. Она встала на колени рядом с диваном и провела рукой по его груди, по выпуклости под джинсами. Каррик вздрогнул; его глаза стали золотистыми. Судя по его одобрительному мычанию, ее ласки ему нравились. В прошлый раз, когда они занимались любовью, вел Каррик, а на этот раз главной хотела стать она.
