Да, у нас имеется большой практический опыт работы с изделиями Роя, но под ним отсутствует строгая теоретическая база. Путем множества экспериментов мы выяснили, какие сигналы нужно подавать на те или иные внешние порты добытых трофеев и в каком виде подводить к ним питание, чтобы заставить их более или менее штатно функционировать, но весь этот опыт основан на работе с трофеями третьего, второго и, в очень редких случаях, первого поколения. С артефактами времен Вторжения имели дело уже только техники Федерации в центральных мирах.
Попытавшись вскрыть артефакты и воздействовать на их внутреннюю структуру, я расширил этот опыт и даже добился неплохих результатов, но работал-то я всё равно только с трофеями послевоенных поколений, произведенными Роем уже здесь, на Бригане-3. С чего я взял, что наработанную мной практику можно без существенных изменений применить к устройству, которое даже протестировать стандартными методами не получилось? Нет, в том, что физически все операции были выполнены правильно, я почти не сомневался, но вот в полной корректности входящих сигналов и параметров энергопитания такой уверенности у меня уже не было. Вернее, была, до тех пор, пока на экране не возникла россыпь красных пятен и не появилось сообщение о провале теста.
Набрав на виртуальной клавиатуре нужную команду, я вывел на экран интерфейс редактора программных кодов. Вычислитель недовольно пискнул, предупреждая оператора, что лезть немытыми руками в такие тонкие материи дозволено только специалистам завода-изготовителя.
– Призрак, уйми его! – раздраженно потребовал я, и мигающее во весь экран предупреждение исчезло.
К сожалению, я понятия не имел, как работал шпион Роя до того, как был сбит. Тем не менее, некоторые представления о том, каким должен быть управляющий сигнал у меня всё же присутствовали. Я не зря столько времени копался в обломках высокоуровневой техники Роя. Артефакты послевоенных поколений отличались от трофеев Времен вторжения, но они очень многое от них унаследовали, и теперь мне предстояло продвинуться в обратном направлении по пути регресса, пройденному противником. Теоретических знаний у меня явно не хватало, но зато имелись неплохие вычислительные мощности и понимание того, какие именно параметры необходимо подобрать. Рабочая частота, амплитуда, поляризация, мощность… Все эти величины оставались неизвестными, но я довольно четко представлял себе границы, за которые они не должны выходить, уж на это-то моего практического опыта вполне хватало.
– Рич, что ты делаешь? – Шифф с ужасом смотрел, как я вношу изменения в программное ядро системы, смахивая с экрана грозные предупреждения вычислителя о недопустимости подобных действий.
– Хочу заставить эту железяку самостоятельно подобрать параметры входящего сигнала в заданных пределах. Стандартными методами этого не сделать. Приходится обходить одни программные ограничения и сразу создавать другие, чтобы система не сожгла сама себя.
На удивление, ни Лис, ни Призрак не пытались меня остановить, хотя с их точки зрения мои действия должны были выглядеть страшным кощунством на грани осквернения святынь. Тем не менее, они молчали. Надеюсь, это означало, что они в меня верят.
Несмотря на удобное кресло, у меня затекла спина. Видимо, сказывалось напряжение, избавиться от которого мне никак не удавалось. Впрочем, обратил внимание на дискомфорт я только после того, как закончил ввод программного кода.
– Призрак, перезагрузи систему, – приказал я, с трудом разогнувшись и свернув виртуальную клавиатуру.
– Выполняю, – каким-то деревянным голосом ответил искусственный интеллект. Похоже, ему всё-таки было изрядно не по себе, или как там можно охарактеризовать то, что он испытывал вместо настоящих эмоций.
Виртуальный экран схлопнулся в точку и погас, чтобы через несколько секунд полной тишины вновь развернуться над консолью вычислителя. На этот раз тестирование началось автоматически. Видимо, мое вмешательство в программный код запустило какие-то безусловные алгоритмы.
– Ядро системы загружено без сбоев, – с явным облегчением в голосе прокомментировал бегущие по экрану строки Лис. – Сейчас начнется проверка периферийных систем.
– Призрак, ты как? – осторожно поинтересовался я, слегка напрягшись из-за отсутствия каких-либо комментариев со стороны искусственного интеллекта.
– Пока нормально, командир. Критических ошибок не фиксирую. Жду результата запуска написанной вами подпрограммы, – сосредоточенно ответил Призрак.
На экране вновь появилось объемное изображение «Скаута», начавшее частями окрашиваться в зеленый цвет по мере успешного прохождения тестов различными механизмами и оптоэлектронными устройствами. На блоках системы сканирования процесс опять дал сбой. Я услышал знакомый сигнал и увидел на экране всё ту же россыпь красных пятен, вот только теперь картинка на этом не зависла, а мигнула и вернулась на шаг назад, вновь попытавшись запустить сканеры, но уже с другими параметрами управляющих сигналов.
Схема обновлялась раз за разом, заваливая нижнюю часть экрана совершенно одинаковыми строками, содержащими одно и то же сообщение: «Тест провален».
– Похоже, ничего не вышло, партнер, – негромко прокомментировал происходящее Шифф. – Система явно зависла.
– Сбоев в работе подпрограммы не фиксирую, – немедленно отреагировал Призрак. – Идет подбор входящих параметров.
Еще несколько минут картинка на экране продолжала мерцать в неизменном виде, а потом один из вспомогательных блоков системы сканирования неожиданно сменил красный цвет на оранжевый, и вместе с сообщениями о провале теста появилась строка «Зафиксирована критическая ошибка».
Спустя секунд десять отметки модернизированных блоков одна за другой поменяли цвет на желтый. Изменились и текстовые сообщения: «Рассинхронизация блоков модулятора. Система работает неоптимально. Рекомендуется перезагрузка системы».
– Отклонить, – приказал я, увидев, что вычислитель ждет моего решения. – Продолжить исполнение активной подпрограммы.
Мерцание схемы на экране возобновилось, и почти сразу с нее исчезли желтые пятна. В кабине «Скаута», наконец-то, прекратил звучать бесконечно повторявшийся сигнал о найденных ошибках, и процесс тестирования продолжился по изначально заданному алгоритму. «Скаут» деловито шевелил пушками, включал и выключал силовой щит, подавал энергию на двигательную установку и совершал прочие привычные действия, предписанные программой, а я молча сидел в кресле, прикрыв глаза, пока меня не вывел из этого состояния голос Призрака:
– Командир, тест завершен. Все системы готовы к работе.
– Взлет! – приказал я, открывая глаза. – Сейчас посмотрим, ради чего мы трепали себе нервы почти трое суток.
Честно говоря, нам с Шиффом лететь вглубь Руин было совершенно не обязательно. Призрак и без нас прекрасно справился бы с пилотированием «Скаута», но вылезать из кабины и топать несколько километров к десантному боту нам сейчас совершенно не хотелось, а маскировочные поля времен Вторжения делали подобные полеты достаточно безопасными.
