- Терехина гадина. – произнесла равнодушно, - Она за все ответит.
- Ой, Аль… - бледное лицо Ксю пошло красными мятежами, - Лучше не надо. У Алены мать директриса, и все, в том числе и Злюковна, пляшут под их дудку.
- Ты предлагаешь мне молча «съесть»?
Ксюша опустила глаза на свои черные лоферы.
- Терехина и ее подпевалы каждый год выбирают себе новую жертву. Классе в восьмом я пришла после каникул с короткой стрижкой – так они до третьей четверти меня изводили. Как только не называли. – тихий вздох сорвался с ее не накрашенных ярких губ.
- И что потом?
- Ленка Сафронова на день влюбленных отправила Безрукову валентинку… И все дружно переключились на нее, а меня оставили в покое. Алена считает Егора своим кабачковым оладушком. Просто на нем помешалась.
Я непроизвольно стиснула кулаки.
- Воевать с ними бесполезно… - Ксюша с грустью посмотрела на мои испорченные вещи, - Это самая нормальная школа в городе: программа, учителя. Переходить все равно некуда.
В классе установилась гнетущая тишина. Тик-так. Тик-так. Насмехались надо мной настенные часы.
- Мне пора ехать к репетитору. Приходи вечером за учебниками? – поднимаясь, повторила свое предложение Ксю.
Неопределенно кивнув, я, молча, последовала за ней к выходу. Попрощавшись с одноклассницей, покинула школьный двор, заметив Терехину и ее хомяков около входа в парк. Хотя, милые маленькие пушистики не заслужили такого оскорбительного сравнения.
Ну, разумеется, они ждали меня.
- Аль, представляешь, мы сейчас обознались - проходили мимо бочков – думали ты, а оказалась бомжиха! – староста покосилась на мой выпачканный рюкзак, Маша с Наташей как по команде загнулись от приступа хохота.
Пациент стабилен. Диагноз острый нарциссизм. Ее несло выше скорости вселенной. Хорошо, моя душевная организация была не настолько тонкой. Я посмотрела на них с вызовом.
- А ведь я могу рассказать, кто испортил мои вещи…
- Зиновьевна тебе так и поверит, тупица! – Терехина с ног до головы окинула меня презрительным взглядом, - Даже тюбик с клеем закрыть не в состоянии, не то, что решить тригонометрическое уравнение! – спародировала она уничижительный голос Злюковны.
- Я тут с тобой не шутки шучу, новенькая. Считай, это последнее предупреждение. – пригладив белокурую прядку, староста подмигнула одной из своих подельниц.
- Уже можно начинать бояться? – ровно парировала я.
- Можно. Увижу тебя еще раз с Егором… - ее глаза вспыхнули испепеляющей ревностью.
Боже, какое дно. Примерно так ученые и обнаружили Мариинскую впадину. Пропустив угрозы мимо ушей, я усмехнулась своим мыслям. Даже после того, как эти одноклеточные испортили мои вещи, не чувствовала страха, скорее что-то среднее между брезгливость и жалостью.
- Лебедева, хорошенько подумай о том, что я тебе сказала…
* * *
Весь вечер я не находила себе места. Особенно расстраивало, что для покупки испорченных учебников и тетрадей пришлось взять деньги, которые я откладывала на итальянский шелк. Хоть ценник и кусался, поставила себе цель приобрести эту ткань во что бы то ни стало, и сшить из нее платье.
Обнаружив, что время уже перевалило за половину десятого, я набрала отцу. Сперва, хотела поделиться с ним своими проблемами, однако услышав усталый замученный голос самого близкого человека, быстро отказалась от этой идеи.
- Пап, когда придешь? Я ужин приготовила…
- Ох, ребенок! - он вздохнул, - Прошлый директор оставил после себя настоящий хаос. Возможно, имеют место серьезные хищения… Если это подтвердится, начнутся проблемы с финансированием интерната! - еще один тяжелый вздох, - Не жди меня. Вернусь поздно.
- Береги себя, пап… - не дослушав до конца, отец повесил трубку.
… Я проснулась от еле уловимого, как осенний ветерок, ласкового касания волос.
- Пап? Ты вернулся? - не открывая глаз, пробормотала в дымке сна, крепче прижимая к груди свой талисман - самодельную куклу.
Молчание послужило ответом. И запах. Зарывшись носом в подушку, я уловила характерные нотки перечной мяты, с удовольствием вдохнув полной грудью. Сладковато-терпкое послевкусие осело на кончике языка.
- Пап, ты здесь?! - повторила громче.
Снова тишина. Но у нас дома не было перечной мяты… Да и среди моих банок-склянок не наблюдалось таких отдушек.
Вдруг я резко присела на кровати, натянув одеяло до обнаженных ключиц. Запоздалое озарение окатило волной паники. Почудилось, будто за мной кто-то наблюдает из темноты.
А потом я обнаружила, что балконная дверь не заперта…
Но я точно закрывала ее перед сном!
От этого чудовищного открытия сорочка моментально прилипла к спине, а сердце забилось чаще. Тук-тук-тук. Вибрировал пульс в ушах. Внутри все перевернулось, услышав шорох в дальнем углу комнаты…
Глава 14
Я включила настольную лампу, несколько секунд усиленно моргая, чтобы глаза привыкли к свету. Никого. Сделав глубокий вдох, истерично рассмеялась. Похоже, из-за пережитого стресса у меня начались глюки. Может, и запах перечной мяты, запутавшийся в волосах тоже плод моей буйной фантазии? Вероятнее всего.
Только открытая балконная дверь все еще не давала покоя. Ведь я ее закрывала. Или хотела закрыть? Закутавшись в длинный халат, вооружилась томиком географии, на цыпочках прошмыгнув на балкон. Разумеется, и там никого не оказалось. Похоже, подсознание сыграло со мной злую шутку…
Дура. Дура. И еще раз дура ты, Аля.
Поежилась, устремив сонный взгляд на единственное освещенное окно в доме напротив. Судя по всему, Воронов не спал. Против воли перед глазами всплыло его красивое обезображенное синяками и кровоподтеками лицо. Интересно, что он делает там один?
Нет, мне совсем неинтересно… Фыркнув, я вернулась в спальню, и, повесив халат на спинку кровати, стремительно провалилась в тревожный сон.
* * *
В течение следующих нескольких дней я пыталась вытеснить все негативные воспоминания, погрузившись в учебу с головой. А вечерами, приготовив ужин и разделавшись с уроками, просиживала часы на пролет за швейной машинкой.
Всю неделю я проводила время в компании Ксюши и Марины. Мы вместе готовились к контрольной по тригонометрии, а еще по очереди зачитывали эссе друг друга, указывая на возможные стилистические ошибки.
К слову, Воронова в школе не наблюдалось. Вряд ли бы он смог объяснить, откуда такие увечья, поэтому и отсиживался дома, как крот в норе.
Казалось бы, после отъезда Безрукова все нормализуется, однако я каким-то шестым чувством ощущала сгущающееся в воздухе напряжение.
