Хотя чего я ждала? Что мы вместе позавтракаем и за ручку отправимся в школу?! Дура наивная. Мысленно я дала себе подзатыльник. Как там говорят? Спасение утопающих – дело рук самих утопающих. Пора брать себя в руки…
Я быстро приняла душ, высушила волосы феном, отчего они стали похожи на огромный пушащийся одуванчик, и, натянув форму, белоснежную блузку и черную юбку в складку, спустилась в гостиную.
И потеряла дар речи.
Воронов, в папином халате и тапочках, стоял у плиты, помешивая лопаткой что-то на сковороде.
- Доброе утро. Я уже хотел идти тебя будить… Через двадцать минут мы должны выйти.
Глава 38.1
Непроизвольно у меня перехватило дыхание. Я смотрела на Кирилла, готовящего завтрак, с открытым ртом, не в силах ничего ответить.
- Надеюсь, ничего страшного, что я воспользовался ванной твоего отца? – вопросительно выгнул бровь.
- Ты умеешь готовить? – приземлившись на стул, спросила невпопад.
- Представь, я как-то выживал все эти месяцы в одиночестве. И не сдох от голода. – Кирилл внимательно смотрел на меня, его взгляд был прикован к моему лицу. – Ешь оладьи, и гоу грызть гранит.
- Ну, ладно. – Хоть ситуация казалась какой-то сюрреалистичной, я не стала упираться, приняв из рук Кирилла тарелку с румяными оладушками.
Какое-то время мы, молча, завтракали, избегая смотреть друг другу в глаза. Надо сказать, Воронов оказался очень даже годным поваром. Оладьи действительно удались на славу.
Я вздрогнула от ощущения его шершавых пальцев на своем запястье.
- Алина…? – так низко и хрипло, что по ногам пробежала дрожь.
Мой пульс участился. В груди до сих пор жила глупая надежда, что Кирилл признается в своих чувствах, предложит попробовать…
Однако, в этом коротком виноватом «Алина» отражалась вся суть сегодняшнего завтрака. Он жалел о произошедшем и пытался хоть как-то загладить вину.
Набрав побольше воздуха, я не дала ему закончить.
- Дай угадаю? Сейчас ты скажешь, что вчерашний поцелуй – очередной акт жалости. Мы друзья. Соседи. Одноклассники. Ты свободен как птица в полете, и волен дальше проводить время со всякими девицами модельной внешности. Я права?
Кирилл нахмурился, с отстраненным видом почесав переносицу.
- Ну, в общих чертах, – наконец, сказал он.
- Папу выписывают завтра утром. Думаю, он не особо обрадуется встретить незнакомого парня в своем халате на кухне. У меня просьба – если ты хоть немного меня уважаешь, не надо больше приходить по ночам.
Воронов громко выдохнул. Он несколько раз моргнул и при этом покачал головой.
- Если ты так хочешь… – прошептал, еще сильнее сведя брови.
- Да, ты ведь сказал, что все будет как раньше. Так что увидимся в школе.
- Увидимся в школе, – повторил, и, поднявшись из-за стола, на ходу избавился от халата, потянувшись к джинсам и футболке, свисающим со спинки дивана.
Хорошо, что я предусмотрительно отвела взгляд.
- Алина, если тебе что-то понадобится…
- Я выучила эту песню наизусть, но пора учиться быть сильной. Поспеши, столько девчонок мечтают быть спасенными тобой.
Кивнув, он, не оборачиваясь, покинул мой дом.
Убрав грязную посуду в посудомойку, я быстро оделась, поспешив в школу. В глубине души надеялась, что Воронов сегодня забьет на учебу, дав моей нервной системе хоть небольшую передышку.
Но, куда уж там…
Где бы я не находилась – чувствовала его присутствие, будто какой-то внутренний радар срабатывал. Однако я старательно его избегала. Повезло, что Ксю не было, и на всех уроках я сидела с Мариной.
- Аль… А-аль…
- Что? – с трудом сфокусировалась на хитром лице блондинки.
- Воронов всю пару на тебя таращится.
- Правда? – недоверчиво переспросила.
- Ага. Смотрит так, будто вы, по меньшей мере, провели ночь вместе. И занимались отнюдь не тригонометрией… – она хмыкнула.
Ластик выскользнул у меня из пальцев.
- Я чего-то не знаю? – не унималась одноклассница.
Повернув голову, я напоролась на прямой беспощадный взгляд Кирилла. Щеки зарделись. Его карие глаза – пули. Они держали меня на мушке, пронзая с такой силой, что задрожали коленки.
Глава 39
Вернувшись домой, я развела активную деятельность на кухне. Папа сообщил, что выписывается завтра утром. Решила встретить его со всеми надлежащими почестями, среди которых были жареные ребрышки, мой фирменный «Цезарь» с перепелиными яйцами и лимонный кекс.
Не вполне была уверена, что ему теперь все это можно, ну, а вдруг? Папа сам говорил, что устал от диетических больничных каш и супов. В общем, я решила организовать достойную встречу, и хоть немного поднять ему настроение после всего того, что он пережил.
Внезапный звонок в дверь застал меня врасплох. Несколько мгновений я моргала, так как обычно такие звонки создавали колоссальные проблемы для моего слабого девичьего сердечка. Звонящий за дверью стал настойчивее.
Вздохнув, я все-таки поплелась открывать. Когда дверь распахнулась, сперва, застыла с открытым ртом… а после взвизгнула от счастья, подпрыгнув до потолка.
- Сюрприз! – папа широко улыбался, заключая меня в объятия.
- Папочка! – я чуть не задохнулась от счастья. – Но ты ведь говорил… У меня еще ничего не готово…
- Ребенок! – отец расхохотался. – По пути домой, я заказал еду из ресторана! С минуты на минуту привезут. Так что сегодня ты официально отлучена от кухни!
- Правда? А как же ребрышки? Я уже тесто на кекс замесила… – от его веселой мальчишеской улыбки и раскрасневшихся с мороза щек, у меня засвербело в носу.
Впервые с того злополучного вечера папа действительно выглядел полным сил. Надеялась, что хоть теперь он всерьез займется своим здоровьем, и не будет пропадать на работе до ночи.
Поужинав, мы перебрались на диван и, поставив фоном какой-то новый популярный детектив, как в старые добрые времена проболтали до самой ночи.
- За эти дни я столько всего передумал… – папа снял очки, рассеянно почесав переносицу. – Прости, ребенок, что втянул тебя во все это. Сорвал с насиженного места, увез от друзей. – В уголках его глаз появился предательский блеск.
Мое сердце сжалось.
- Что ты имеешь в виду, пап?
- Переезд сюда был не самой лучшей идеей. Я явно переоценил свои силы. Да и… – он тяжело вздохнул. – Там осталась ее могила. Мне так ее не хватает…
Я оцепенела. В последнее время мы редко вспоминали маму, эта тема стала чем-то вроде табу. Папа помнил, как тяжело я переживала ее утрату, и редко говорил о ней в моем присутствии.
