- Кстати, Марин, колись, что за качок был с тобой в клубе в выходные? – хитро улыбнувшись, Ксю отодвинула поднос с пустыми тарелками в сторону.
- Ой, да ничего особенного! – одноклассница фыркнула, это прозвучало почти как смех. – Познакомились на прошлой неделе в «Тиндере», случайно увиделись на вечеринке. Неплохо, кстати, провели время, но какой-то он уж слишком приставучий. Теперь с утра до вечера бомбит сообщениями. А меня тут еще Лешка Корнеев возьми, да пригласи на зимний бал! Представляете? Вот как бывает – то пусто, то густо! – ее светлые бровки взметнулись ввысь.
Девчонки еще некоторое время обсуждали Маринкиных ухажеров, однако я больше не принимала участие в беседе, то и дело ловя на себе расстрельные взгляды Воронова.
Вскоре мы покинули столовую. Одноклассницы пошли сразу в класс, а мне еще нужно было зайти в библиотеку. Отыскав нужную книгу в одной из дальних секций, я вздрогнула, услышав тихий хрипловатый голос за спиной.
- Алин, поговорим?
Обернувшись, я обожглась о внимательный слегка прищуренный взгляд темных глаз. Пальцы судорожно сжались, вцепившись в края юбки. Я тяжело сглотнула. Дыхание участилось.
В глазах Кирилла вспыхнуло что-то мрачное. Приблизившись, он раскинул руки по обе стороны от моего тела, пресекая любую попытку к бегству.
Глава 49
- Я только что от директора. Сообщил, что через пару недель заберу документы из школы. Потихоньку уже начал собирать манатки. На каникулах отчаливаю в Москву. – Его надменная ухмылка и то, как он внимательно смотрел на меня, сводили с ума.
Зачем он мне все это рассказывает? Чтобы окончательно добить?
- Мне все равно, куда ты там отчаливаешься! Дай пройти! – я вскинула руки, уперев их в каменную грудь Кирилла, однако он ни на сантиметр не сдвинулся.
- Все-таки обиделась, да? – спросил спокойно.
Все-таки?
- Мне на тебя плевать! Неужели не понял? – ненавидела себя за то, что мой голос дрожал.
- Да понял-понял. Но я ничего не обещал тебе, Алин. Не обманывал. Прости, если что не так, – он равнодушно пожал плечами.
Гад!
- Урок скоро начнется. Отпусти меня! – нижняя губа задрожала, но мысленно я приказала себе не плакать.
Только не на глазах у этого самовлюбленного болвана. Он больше не увидит ни одной моей слезинки. Ни одной!
- Сейчас. – Воронов вздохнул. – Просто хотел еще раз все прояснить, чтобы ты не питала ложных надежд. Я действительно хорошо к тебе отношусь. Как к подруге. Как к очень хорошенькой подруге, – нахально подмигнул. – Пиши, если будешь в Москве, проведу тебе экскурсию, – кривоватая ухмылка коснулась его полных губ.
Похоже, он даже не понимал, какую боль причинил мне. Проехался по сердцу бульдозером, а теперь предлагал провести экскурсию? Как мило.
- А записываться надо?
- Не понял.
- На экскурсию записываться надо? Там же, наверняка, километровая очередь из желающих…
- Алин… – в его глазах промелькнуло нечто невысказанное, правда, спустя миг взгляд одноклассника стал пустым и отрешенным. – Кончай устраивать драмы! Ты мне потом за это еще «спасибо» скажешь.
- Хорошо, друг, больше никаких драм! Ах да… – я поднялась на носочки, прошептав у самого его уха. – Спасибо!
Внезапный «звонок» заставил Воронова, нехотя, сделать шаг в сторону, позволяя мне, наконец, покинуть библиотеку.
* * *
Еще раз внимательно осмотрев стяжки на новом шве, я отодвинула раскроенное платье в сторону, удовлетворенно вздохнув. Могла бы с утра до ночи придумывать модели, шить и кроить, занимаясь тем, к чему лежит душа, если бы не подготовка к дурацким экзаменам. А ведь я так до конца и не определилась, куда буду поступать…
Тихая вибрация телефона на тумбочке заставила отвлечься от полнейшего сумбура в голове. Посмотрев на имя входящего абонента, мое сердце забилось чаще. Звонила Полина. Снова.
По правде говоря, она все эти дни пыталась выйти со мной на связь, но я не могла заставить себя ответить: сбрасывала, в надежде, что бывшая лучшая подруга прекратит свои попытки.
Однако сегодня, после очередной порции боли, доставленной мне Кириллом, вопреки законам здравого смысла захотелось услышать ее голос. Ведь были времена, когда только Полька могла заставить меня смеяться всем бедам на зло.
- Слушаю… – пробормотала, крепко стискивая телефон у уха.
- Аля, ты все-таки ответила… – голос Полины дрожал.
Я вздохнула.
- У тебя есть ровно тридцать секунд. Быстро говори, что хотела!
- Я… Я столько всего должна тебе сказать. Вряд ли смогу уложиться в тридцать секунд… – тут же начала торговаться.
- Хорошо, я накину еще немного. Говори уже… – я фыркнула.
- Аль, я самая худшая подруга в мире! Нет мне прощения. Но… Пожалуйста, выслушай… – Полина всхлипнула.
Мое сердце сжалось, потому что я всего раз за почти десять лет нашей дружбы видела ее слезы. После того, как ее отец ушел из семьи.
- Я должна тебе кое в чем признаться… – тихо добавила Поля. – Когда я вернулась с моря и узнала, что вы с Димой вместе, чуть с ума не сошла. Эта новость меня уничтожила. Потому что только в отпуске до меня вдруг дошло, что я уже давно отношусь к нему не просто как к другу. Вернулась, а тут вы «объявили себя парой»… – спародировала интонацию ведущей небезызвестного телевизионного проекта.
- Но… почему ты мне ничего не сказала?
Полина саркастично рассмеялась.
- И что я должна была тебе сказать? Или, может, надо было устроить за него битву? Напялить бикини и драться в клубничном желе? Ну, уж нет! Я пыталась заглушить свои чувства. Помнишь, устроила аттракцион свиданий со всякими придурками? Но в голове все равно был один Димка. Поняла, что пропала.
Она глубоко вздохнула.
- Не думай, что я набросилась на него, как только ты уехала. Вовсе нет, – и еще один покаянный вздох. – Помнишь, мы болтали по «Зуму» на вечеринке у Васильева? Потом все пошли играть в «бутылочку». Димка отказался. Но ты же знаешь Васильева, что-то ляпнул, и все равно заставил его играть. Нам выпало поцеловаться в засос. Я не хотела. Честно… Да и Дима не горел желанием…
Повисшая пауза была красноречивее любых слов.
- А потом он пошел меня проводить. Ну, и мы снова… Прости, Аль, я тут же возненавидела себя за это. И он тоже. Мы реально не хотели. Сейчас взяли паузу. Он мне нравится. Даже очень… Похоже, я впервые по-настоящему влюбилась… Но решила, ничего не будет, пока не поговорю с тобой! – собеседница шмыгнула носом, в ее путанной речи сквозило раскаяние.
- Ну, скажи что-нибудь! Почему ты молчишь?!
