Я был зол. Чертовски зол на брата. Он знал. Знал, что батя жив. Последние несколько лет. Виделся с ним. Общался. Готовили план мести. И ни слова мне… Ни единого долбанного слова. Как с ребенком, ей Богу. А теперь…
- Кир? – услышал загробный голос Артема. – Батя не хотел рисковать тобой. Знал, если ты будешь в курсе, не сможешь остаться в стороне, – брат поморщился.
Но ведь я так отчаянно в нем нуждался…
- Все решили за меня? – запрокинул голову, пялясь в идеально белый потолок частной клиники. – А если он не выйдет из комы? Если умрет? – долбанул кулаком по столу. – Я тебе на хрен никогда этого не прощу!
Тягучая удушающая тишина. Мотор на износ. Мое горло сжималось от боли.
Ты не можешь оставить меня еще раз…
*****, просто живи!
Артем вздохнул.
- На кону стояло слишком многое. Долгие годы он ждал возмездия. Отомстить Венедиктовну. За всех нас. За маму… – желваки в его заросшей челюсти дернулись, – и дождался. Эта мразь уже не выйдет на свободу… Уж я об этом позабочусь, – зло рассмеялся. – Вся его долбаная империя сложилась как карточный домик. Пришло наше время.
Я сжал пальцами пульсирующие виски.
- Прости, брат. Но так было нужно. Со временем ты поймешь, – добавил Артем, практически не размыкая губ.
Он нервничал. А если даже эта бесчувственная скотина не могла справиться с эмоциями… Где-то поблизости хлопнула дверь.
Мы одновременно подскочили.
- Молодые люди… – док кашлянул.
Что?
Нет!
Меня всего затрясло.
- Ваш отец пришел в себя!
Ваш отец пришел в себя…
Закусил внутреннюю сторону щеки, дабы не дать воли рвущимся наружу эмоциям.
Жив!
Спасибо… – мысленно обратился к тому, кому молился все утро…
Отец, которого я потерял пятнадцать лет назад и снова обрел незадолго до совершеннолетия. И опять чуть не потерял… Сюр какой-то… Временами накрывало такое отчаяние.
Батя…
- Он еще слишком слаб, но динамика положительная. Хотел бы проконсультировать вас насчет протезов. На них сейчас очередь, нужно заранее оформить заказ…
Протезы…
Мужик в самом расцвете сил…
Безумие какое…
- Кир, поезжай домой. Тебе надо отоспаться. Я подежурю…
Не стал спорить. Трое суток тусовался около дверей в блок реанимации. Реально чуть сам не подох, в ожидании хоть каких-то новостей.
Вернувшись домой, я принял душ и завалился на кровать. Башка раскалывалась. Сказывались нервный перегруз и драка с Темычем. Давненько не чувствовал себя настолько разбитым. Надо бы отоспаться, а я как обычно потянулся к телефону…
Зашел в мессенджер.
Открыл нашу переписку.
Мое последнее сообщение так и висело непрочитанным. Уже третий день. Ну, круто, че. Разобиделась. Ведь в последние дни я реально потерялся – круглые сутки проводил в больнице.
Хотя это мне следовало обижаться – Алина пообещала приехать на день рождения, и бортанула. По любому батя закусился.
Однако когда я узнал, что она не приедет, почувствовал некое облегчение – хоть парни из службы безопасности и заверили, что ни Венедиктов, ни его шакалы больше не представляют опасности, я никак не мог поверить, что это действительно конец.
Какое-то странное предчувствие не отпускало.
- Постараюсь приехать в ближайшие дни и все тебе расскажу. Подыхаю без тебя, Лебедева Алина.
Да, мне определенно было, что ей рассказать. Одна перестрелка с людьми Венедиктова, чего стоила. Артема подстрелили. Броник спас. Мне, наконец, доверили огнестрел. И многочасовая практика в тире оказалась очень даже кстати…
Последний месяц жизни напоминал третьесортный блокбастер от создателей сериала «След»: бандитские разборки, возвращение блудных родственников, слезы и сопли.
Хотелось все бросить и сорваться к ней, но я не мог оставить отца. Не тогда, когда он только-только вышел из комы и так в нас нуждался. Одна надежда, что сразу после выпускного Лебедева переедет ко мне. Эта мысль и не давала окончательно свихнуться.
Несмотря на мертвецкое состояние, я открыл галерею, просматривая наши совместные снимки. Смущенная. Раскрасневшаяся. В этой своей пижамке с пончиками.
Закусил губу, стараясь игнорировать болезненное давление внизу живота. О-ох. И ведь был уже в душе…
Это какой-то запрещенный прием быть настолько нереальной. Ляля. Разнесла мое каменное сердце. Садюга мелкая. Так дернула за струны мрачной души, что порвала их на хрен.
Подыхал от любви. И какого-то первозданного желания обладать… Стать ее первым мужчиной. Ядреная смесь, скажу я вам.
Захотелось перед сном услышать её ангельский голос. Набрал. А на том конце лишь сухое «абонент временно не доступен». Что за звездец? Завтра проведу воспитательную беседу…
Проснувшись, я первым делом позвонил Алине. И снова ноль ампер. Прокрутив нашу переписку вниз, только сейчас обратил внимание, что ее ответы в последнее время имели довольно обезличенный характер. Сухие. Односложные.
Похоже, реально разобиделась. И ведь было за что. По сути, я свалил, толком ничего не объяснив. Обещал приехать, и не приехал. Да и в последние дни почти не выходил на связь…
Набрал еще раз.
Ну, же, мелочь, ответь!
Теперь, когда все самое страшное позади, мне было жизненно необходимо услышать её голос…
Сбросила.
Что за хрень?
Мобила задрожала в ладони.
«Между нами все кончено, Кирилл. Не пиши и не звони мне больше».
Какого…? Она там головой стукнулась? М? Совсем страх потеряла? Ну, я ей устрою…
Помассировав пульсирующие виски, я спешно набрал брату.
- Мне надо уехать до вечера. Одолжишь ключи от «икса»? Да, я понимаю… Но это важно! Вернусь и сразу в больницу. Тём, ну, в самом деле? Я не разгрохаю тачку… – закатил глаза. – Хорошо. Поеду с Костяном. Как же ты достал…
* * *
Водитель Артема доставил меня с ветерком, и вот я уже стоял у дома Алины, терроризируя соседский звонок. И ничего… Никто не спешил ко мне с распростертыми объятиями. Дом вообще выглядел подозрительно безжизненным. Телефон Лебедевой отключен.
Ну, зашибись.
Похлопал себя по карманам – разумеется, забыл прихватить ключи от соседского жилища. А мои теперь можно было смело выбросить в помойку – несколько дней назад брат огорошил новостью, что продал наш дом какому-то давнему приятелю, и тот первым делом поменял замки.
