– За что ты обижаешься на меня?
Я не ответил, так как чувствовал, что не стоит тратить время на человека, который просто не знает, что значит быть честным.
Однажды я пришел на собрание и обнаружил, что сижу на два ряда позади Фрэн. Глядя на ее макушку, я чувствовал, как во всем моем теле растет напряжение, больше напоминавшее гнев. Я всегда испытывал такие эмоции, когда видел Фрэн. Я словно заново переживал весь тот ужас и несправедливость, которые случились с нашим факультетом. И вот снова – весь день у меня было хорошее настроение, и стоило мне только увидеть Фрэн, как я начал злиться.
Все время, пока шло собрание, я кипел от злости. Но в какой-то момент меня словно осенило: «Это же я – а не Фрэн – сейчас чувствую злость и весь этот негатив! Это же я сейчас страдаю! Я тащу в себе эту обиду уже два года, и это отнимает у меня энергию и заставляет меня – а не Фрэн! – чувствовать себя ужасно. Это я сам позволяю ей делать меня несчастным. И я могу это изменить прямо сейчас!»
И в этот момент я договорился с собой, что всегда, когда увижу Фрэн, буду контролировать свои эмоции и следить за тем, чтобы мое сердце снова не погружалось в негатив и горький яд не отравлял мою жизнь. Я буду делать глубокий осознанный вдох, расслабляться и думать о преимуществах моей нынешней карьеры на новом факультете. Я не позволю Фрэн напоминать мне своим видом о том, что случилось в прошлом, – и вообще буду стараться воспринимать ее так, будто она никакого отношения не имеет к моей жизни. Лучше я сосредоточу свое внимание на преимуществах моей новой должности и почаще буду повторять слова Фло о том, что перемены всегда несут новые возможности. В конце концов, мне нравилось преподавать в новом колледже, у меня было много новых профессиональных и дружеских контактов, которых бы не случилось, если бы не произошли перемены. И я благодарен за то, что в моей жизни случилось обновление – и с этим обновлением я научился гармонизировать свой внутренний мир.
С того времени всякий раз, когда я видел Фрэн, я приветствовал ее без всякого чувства горечи внутри. Я отпустил обиду – и обрел огромную легкость. Я расслабился и больше не нес на себе бремя негативных эмоций.
И если вдруг у меня в какой-то момент возникает искушение затаить на кого-то обиду, я вспоминаю, что этот негатив прежде всего ранит меня, а не других людей. А еще вспоминаю слова Фло о том, что перемены всегда несут новые возможности.
Наши собственные несовершенства
Моменты жизни, которые мы разделили с другими людьми, остаются в нашей памяти навсегда.
– Автор неизвестен
Мы не виделись друг с другом около двух лет, с тех пор как похоронили маму. И вот сегодня снова собрались на очередное семеное событие, теперь уже праздничное – на свадьбу дочери нашего брата Эдди. Мы сидели в просторной гостиной, залитой ярким солнцем, и вспоминали наше общее детство. Мы – это я и три моих младших брата и младшая сестра. Я как самая старшая задавала тон нашему разговору, а остальные по привычке невольно придерживались тех ролей, которые за ними закрепились с детства. Дон – старший из братьев, но родившийся после меня, как обычно пускался в философствования. Стив – средний брат – потихоньку подначивал всех по старой привычке. Сью пыталась привлечь к себе внимание, невпопад вставляя какие-то реплики, не относящиеся к разговору. И Эдди – малыш Эд, – который всегда в нашей семье занимал особое место и сейчас обо всем высказывал свое особое мнение.
Эдди родился последним, можно сказать, случайно, и всегда имел некоторые привилегии по сравнению с нами, старшими детьми. С ним никогда не обращались как с дополнительной деталью семейной конструкции – он был папиным любимчиком, хотя Сью утверждала, что любимицей была я. Ну, во всяком случае, по ее мнению, в иерархии отцовских симпатий, я шла сразу следом за Эдди.
Честно сказать я уж точно не чувствовала себя любимицей, особенно когда отец орал на меня за то, что я в очередной раз сделала что-то не так: сожгла, например, картошку или не догладила гору белья, а захотела, видите ли, пойти побегать на улице с подружками, или (но это уже позже, когда я подросла и мне почти исполнилось восемнадцать) он ругал меня за то, что я поздно возвращаюсь домой после свидания со своим парнем (который, кстати сказать, в итоге стал моим мужем).
Сейчас, сидя в этой гостиной, мы обсуждали свадьбу дочери нашего младшего брата, перекусывали и вспоминали наших родителей, наше детство, нашу общую жизнь. Разговор протекал примерно в таком ключе: маме бы понравилась такая свадебная церемония, а вот отцу – нет, потому что он вообще не любил свадеб.
– А было ли что-то, что он любил? – спросила я, не адресуя свой вопрос никому конкретно.
– Отец просто был злым, – заметила Сью.
– Да нет! – возразил Эдди. – Он не был злым. Скорее – требовательным. Просто у него насчет нас были завышенные ожидания.
Однако Стив и Дон в один голос сказали:
– Он был просто невыносим!
В отличие от Эдди, мы-то помнили, каково это – получить взбучку от отца! Мы вечно были загружены домашними делами – с самого детства. А в подростковом возрасте наша нагрузка по хозяйству еще больше увеличилась, и мы стали работать наравне со взрослыми – еще и учиться нужно было на отлично! Дон и Стив все лето были заняты заготовкой сена – они уходили вместе с отцом в поле с раннего утра и возвращались затемно. А во время учебы вставали в четыре утра, чтобы до того, как идти в школу, успеть подоить коров. Мы со Сью готовили и убирали, пока мама помогала братьям с коровами. А отец на весь день уезжал на работу на фабрику. Основной обязанностью малыша-Эдди было кормление телят из бутылочки. Будучи самым младшим и самым любимым, он пользовался и другими привилегиями – сидел на переднем сиденье с родителями, в то время как мы вчетвером теснились на заднем сиденье нашего старого «Форда».
В ту нашу встречу, в доме Эдди, мы проговорили до самой ночи, и у нас обнаружилось довольно много разногласий по поводу того, как каждый из нас воспринимал одно и то же событие детства. Сью вспоминала то, чего на самом деле не было, – и мы вчетвером подтрунивали над ней. У каждого из нас была своя версия одних и тех же происшествий из детства, поэтому я в конце концов сказала, что если у двоих версии сойдутся – значит, так все и было на самом деле.
– Ты помнишь, как Дон сбил стрелой консервную банку с моей головы? – спросила Сью.
– Это была не стрела. Он пульнул в тебя из рогатки, – возразил Дон, и Стив с ним согласился.
– Ты помнишь, как Диана разбила окно, когда бросила камень в Стива, потому что он прочитал ее дневник? – задала она следующий вопрос.
– Нет, – поправила я Сью. – Стив бы был покойником, если бы прочитал мой дневник. Дон и Стив разбили окно, когда боролись друг с другом. Это был первый раз, когда мама и отец оставили нас одних дома.
– А я помню! – воскликнул Дон. – Нам тогда здорово влетело из-за разбитого окна. Отец пришел в бешенство.
