Потом она позвонила еще раз, и все усугубилось еще больше.
– Ладно, можешь вообще не приезжать, – сказала она, явно расстроенная. – Уже слишком поздно. Мы не можем тебя ждать. Все и так хотят домой.
«Ну отлично, – подумала я, – теперь я могу пилить еще полтора часа назад, после того как потратила полтора часа на поиск нужного места!»
По дороге я остановилась, чтобы выпить кофе. Когда же добралась до дома, то обнаружила в компьютере язвительное послание от Кейт.
В письме многократно были употреблены выражения «эгоистичная» и «невнимательная к другим». Главной моей оплошностью, по ее мнению, было не то, что я заблудилась в неизвестной мне местности, куда раньше никогда не выбиралась на машине, а то, что я не ушла с работы до пяти часов, хотя и пообещала, что уйду. В сущности, она положила конец нашей дружбе одним этим письмом.
«Я не хочу, чтобы ты была подружкой невесты на моей свадьбе, – написала она в заключение. – И вообще не хочу, чтобы ты присутствовала на моей свадьбе. Я не могу допустить, чтобы организация моей свадьбы зависела от твоей безответственности и твоего эгоизма».
Единственное, что я смогла ей ответить на это, просто коротко написать «ОК».
Конечно, я могла бы попытаться найти еще какие-то слова в свое оправдание, привести весомые аргументы и доказательства того, что я не виновата и приложила все старания, чтобы попасть на встречу. Но у меня пропало всякое желание защищаться. Была задета моя гордость – несправедливые обвинения Кейт меня чрезвычайно обидели.
Упаковав книги, которые Кейт когда-то мне одолжила, на следующее же утро я отправила их на ее адрес.
Вся эта история вызвала у меня гнев и горечь. Мы расфрендили друг друга в соцсетях и больше не общались.
Жизнь шла своим чередом, и много событий произошло за те годы, что мы не виделись с Кейт. Я вышла замуж, развелась, сменила место жительства и поселилась как раз в тех местах, где когда-то заблудилась по дороге к Кейт.
Я много думала о ней последние годы. Когда-то нам было весело вместе. Мне очень не хватало ее. Мне не хватало нашего общения и нашей дружбы.
И вот однажды, отбросив гордость, я решила отправить ей письмо.
«Я скучаю по тебе, – написала я Кейт. – Я не уверена, что ты все еще живешь на старом месте. Но дело в том, что я недавно переехала в этот район, и было бы здорово, если бы мы возобновили наше общение. Я хочу извиниться за все, что между нами произошло».
Я думала, мое сердце выпрыгнет из груди, когда после небольшой борьбы с собой я все же нажала на «отправить».
Я не рассчитывала получить от Кейт быстрый ответ. Я вообще была не уверена, что она ответит. Но письмо от нее пришло почти сразу!
«Я тоже скучаю по тебе! – написала мне Кейт. – И это я должна перед тобой извиниться!»
Вот так получилось, что после многих лет молчания мы, обменявшись друг с другом несколькими простыми словами, отодвинули в сторону нашу нелепую ссору, а после продолжили дружбу с того места, на котором она оборвалась. Это было так просто! Кейт тоже недавно развелась и стала моим верным товарищем по несчастью. Без нее я не смогла бы пережить свой первый год в качестве разведенной женщины.
И знаете, что здесь самое лучшее? То, что я больше не испытывала того грызущего чувства обиды и гнева, которое не отпускало меня на протяжении нескольких лет, когда я вспоминала Кейт. Я больше не ощущала печали по поводу того, что прекрасное время юности и дружбы с близкой подругой утеряно навсегда. Теперь в моем сердце снова освободилось пространство для моей бывшей соседки по комнате, и чувство любящего тепла распространилось на всю мою жизнь.
Проложи себе дорогу к прощению
Прощай не потому, что обидчики заслужили прощение, а потому, что ты заслуживаешь мира.
– Автор неизвестен
Кто-то однажды сказал мне, что простить – это как пережить обиду заново. Каждый приходит к прощению по-своему. Здесь нет универсального решения, которое подходило бы всем. Для того чтобы полностью простить и справиться с болью, которая не отделима от акта прощения, требуется время, потому что часто бывает так, что нам кажется, что мы уже забыли старую обиду, но, когда мы всем сердцем желаем простить человека, причинившего нам боль, мы словно проживаем ее заново.
Перед смертью моя мама очень злилась на меня. Она умирала в отделении интенсивной терапии, подключенная к аппаратам жизнеобеспечения. Ее пытались спасти, тогда как сама она хотела умереть. Мамин брат привез ее в больницу, не предупредив меня. Тем не менее, именно меня мама винила за то, что я отказывалась забрать ее домой. Через несколько дней, как ее госпитализировали, она умерла. И мы с ней так и не успели помириться и прояснить наши отношения. Вероятно, мама умерла, продолжая злиться на меня… И, хотя я и не чувствовала себя виноватой за то, что она умерла вне дома (ей действительно нужна была помощь врачей), я все равно тяготилась чувством горечи из-за того, что нам не удалось нормально поговорить перед маминой смертью.
Я долгое время пыталась справиться с этим чувством… или, по крайней мере, думала, что справляюсь с ним, но я не осознавала всю полноту своей боли, пока не оказалась на групповой терапии у психотерапевта по вопросу, связанному с другой потерей. Психотерапевт предложила нам сначала вернуться в прошлое и попытаться разобраться с ранними травмами: только так, после глубокого анализа старых обид и их проработки, мы смогли бы двигаться вперед. Это как строить дом – сначала закладывается фундамент, и лишь потом, после постройки всего основания, приходит время заняться крышей.
Инструмент, который я должна была использовать, был на первый взгляд не так сложен. Нужно было написать письмо себе с просьбой о прощении и такое же письмо с просьбой о прощении, адресованное маме. В этом письме нужно было перечислить все, за что я прощаю ее, и попросить у нее прощения за все, чем обидела ее я. А затем, тут же в письме, написать ей о том, о чем не успела сказать, при ее жизни.
Мне такое письмо далось очень тяжело, потому что, заглянув в свое сердце, я обнаружила, что боль от потери мамы все еще разъедала меня. Я провела не один час, вспоминая наши с ней взаимоотношения, обдумывая все, что хотела бы ей сказать, все, о чем сожалела, все, за что не чувствовала своей вины, и все, что не в силах была изменить. В конце концов я выплеснула на бумагу все свои чувства, связанные с мамой, – как хорошие, так и плохие. Это был очень эмоциональный и изматывающий опыт, сложный и воскресающий старую боль и старые обиды. Но для того, чтобы я смогла простить маму, мне просто необходимо было это сделать.
Моя мама была эмоционально нестабильной женщиной. В семье она была самой младшей и росла очень избалованной. Из-за ее инфантильности мне самой пришлось повзрослеть очень быстро, потому что я чувствовала себя обязанной заботиться о маме и поддерживать ее.
