В тот обычный вечер после того, как я уложила детей спать, я словно взглянула на себя со стороны и с улыбкой заметила, что моя погоня за совершенством не делает меня совершенной.
Я постепенно начала менять свое отношение к себе как к матери. Конечно же, мне еще предстояла большая работа, чтобы полностью осознать, в чем именно заключается мое, такое глубокое чувство вины. Но я знала, как только я это осознаю, мне сразу станет легче, а мои дети будут мне в этом деле хорошими проводниками. Я буду смотреть на мир и на себя их глазами и буду больше замечать радостных моментов в нашей повседневной, в чем-то однообразной, жизни, наполненной суетой и рутиной.
Я пообещала себе, что каждое утро (а может, в дополнение к утру и вечером) буду отводить себе время для того, чтобы сказать себе несколько слов благодарности и прощения.
Я постараюсь отпустить завышенные ожидания, предъявляемые к себе самой и своим детям. Я буду меньше смотреть на иллюстрацию чужой счастливой жизни и сравнивать себя с «совершенными» образцами. И буду вести меньше бесед со своим внутренним критиком – от него мне не очень-то много пользы. Но почаще буду смотреть на радостные лица своих детей, на их сияющие глаза, на счастливые улыбки. Мои дети и будут моим ориентиром – их ясное восприятие жизни, их благодарность, их безусловная любовь и безусловное принятие окружающего мира послужат мне хорошим примером!
Волна, которая меня освободила
Прощение предназначено для тебя самого, потому что оно освобождает тебя. Оно позволяет тебе выбраться из той тюрьмы, в которую ты сам себя загнал.
– Луиза Хэй
Прошел год с тех пор, как умерла мама, но я почему-то все еще пребывала в скорби, словно это случилось вчера. Меня мучило чувство вины.
Последние годы жизни мама была очень нездорова – ее подтачивала болезнь Альцгеймера. День ото дня мама постепенно теряла память, забывая элементарные вещи, места, в которых жила, и даже нас, детей…
Когда болезнь только-только начала проявляться, мы нашли для мамы симпатичный домик на ранчо неподалеку от того места, где жила я со своим мужем, и перевезли ее туда со всем ее маленьким хозяйствам. Так я могла навещать маму, приносить ей еду, помогать по дому, гулять с ней и ее собачкой Кати. Однако по мере того как болезнь прогрессировала, память у мамы ухудшалась. Ей стали мерещиться разные видения, посторонние люди, она перестала понимать, где находится, и свой собственный дом стала считать каким-то незнакомым жилищем, из которого все время порывалась уйти. Иногда она покидала дом и уходила в неизвестном направлении, и мы с мужем подолгу ее искали. Это было очень тяжело, и постепенно я стала осознавать, что выбиваюсь из сил.
Да, я сама согласились нести эту ответственность, но пришел момент, когда стало невыносимо тяжело, и мы с мужем, Джоном, подумали, что маму нужно поместить в какое-то специализированное место.
Решение нужно было принять до того, как случится что-то ужасное. Я известила своих братьев, которые жили в других штатах, и те прилетали к нам один за другим. Два старших брата согласились с тем, что настало время найти для мамы место, где она будет находиться под присмотром специалистов и в безопасности. Но младший брат посчитал, что я поступаю эгоистично, снимая с себя обязанности по уходу за мамой.
То, что младший брат не поддержал меня, стало еще одним поводом для переживаний. Мы с ним раньше очень хорошо ладили. В детстве он был моим лучшим другом. Мы делились секретами, вместе плавали, ловили рыбу, катались на байках, подбирали бездомных котят и щенят, а когда умер наш отец, стали друг для друга поддержкой.
Мы оба знали, что маме нужен надежный уход врачей и жить она должна там, где будет защищена от разного рода опасностей. Мы измучились, пытаясь найти компромисс.
Но в конце концов мы с моим мужем Джоном нашли прекрасный вариант – очень надежное учреждение, где маме было удобно. Добрые сотрудники даже согласились поселить ее вместе с собакой.
Я навещала маму каждый день, вывозила на коляске на свежий воздух, мы гуляли. Расставаться с ней каждый вечер было очень тяжело, и чувство вины практически лишило меня спокойного сна.
За два дня до моего дня рождения мама испустила последний вздох у меня на руках…
И вот прошел год, но я все еще горевала…
– Нам нужно уехать ненадолго, сменить обстановку, – сказал однажды Джон. – Хочешь, поедем в горы? Ты всегда их любила.
Да, я обожала горы и успокаивалась душой, когда смотрела на парящих над головой орлов, на солнце, опускающееся за хребты.
Я закрыла глаза и представила горы Голубого хребта и каскады водопадов. Оказаться там было замечательно!
Но ответ мой был совершенно другой:
– Я хочу навестить младшего брата во Флориде…
Внимательно взглянув на меня, Джон после небольшой паузы сказал:
– Хорошо. Значит, отправимся во Флориду.
Когда мы прибыли на Мерритт-Айленд, я с опаской ожидала нашей первой встречи после похорон.
– Господи, помоги нам простить друг друга! – молилась я.
Однако никаких слов не потребовалось. Мы с братом ухватились друг за друга, как за единственное спасение. И не разлучались все время моего отпуска.
Мы ходили с ним на пляж, купались в океане. Нам не нужно было слов, чтобы понять друг друга – мы и без слов знали, что все наши обиды и непонимания позади. Он простил меня – я простила его. Наша общая боль, боль от потери мамы, растворила все обиды. Мы оба понимали, что нужны друг другу. И только наша любовь и взаимное прощение помогут нам примириться с тяжелой утратой.
Однажды, сидя на горячем песке и издалека наблюдая за тем, как брат катается на волнах, я внезапно тоже почувствовала себя свободной, как птица. Я смотрела, как огромная волна направляется к берегу. И, когда она уже подступила совсем близко, я, отбросив сомнения, побежала к воде, чтобы, окунувшись в волну, смыть с себя чувство вины, так долго довлеющее надо мной.
Дар ограничений
В любом возрасте можно открыть в себе мечту, о которой ты и не подозревал.
– Роберт Браулт
Я любила свою работу больше всего на свете. Мне был двадцать один год, и я невероятно гордилась тем, что смогла открыть свой салон красоты. Профессия стилиста позволяла мне заниматься всем, что мне нравилось: я общалась с людьми каждый день, могла фантазировать и позволяла людям почувствовать себя лучше. Словом, мне посчастливилось заниматься тем, что радовало мое сердце.
Я проводила каждый день с таким удовольствием, что мне даже не казалось, будто это работа. Мои коллеги и клиенты стали для меня семьей, и от этого атмосфера в салоне была домашней. Там всегда было с кем поболтать и посмеяться. Я находила поддержку и давала ее другим людям.
