Поэтому, когда из-за проблем со здоровьем мне пришлось отказаться от салона, мой мир перевернулся с ног на голову. Я не могла поверить, что это происходит со мной. У меня всегда была больная спина, и в тридцать восемь лет дошло до того, что мне пришлось делать операцию на позвоночнике. Она прошла неудачно, и моя прежняя жизнь закончилась. Я словно оказалась в теле другого человека и не понимала, как жить дальше с такими ограничениями.
О физических нагрузках и речи быть не могло. Из-за постоянных болей в позвоночнике я больше не могла работать, долго ходить, стоять и сидеть. Но это были не только телесные страдания. Мне не хватало клиентов и коллег, остаться без них для меня было все равно, что потерять связь с семьей. Некогда полноценная активная жизнь превратилась в пустоту и тишину. Больше у меня не было ни клиентов, ни коллег. Я была одна наедине со своими мыслями и молитвами. Вскоре я поняла, что все, что было мне дорого, было основано на моей карьере, и без этого я просто не знала, кто я такая.
Я спрашивала себя: «Как можно сохранить в моей нынешней жизни то, что люблю, когда я настолько ограничена во всем?»
После долгих лет страданий от хронической боли я неожиданно стала замечать, что некоторые вещи изменились к лучшему. Да, я не могла выйти из дома, но обнаружила, что могу работать над собой. Тогда как раньше из-за работы у меня на это просто не было времени. Раньше все крутилось вокруг моей карьеры стилиста, но я с удивлением обнаружила, что роль жены, друга и писателя раскрывает меня с другой стороны и лучше отражает мою суть.
Я стала вести дневник. А через несколько месяцев поняла, что мне есть, что сказать людям. Я могу писать не только для себя, но и для других.
В салоне клиенты доверяли мне и изливали душу, рассказывая истории о своих провалах и победах. Я видела, как растут их дети, как распадаются их браки, – все это происходило у меня на глазах. Общение на глубоко личные темы было любимой частью моей работы. Поэтому я решила найти новую группу людей, которая могла бы заполнить эту пустоту.
Мне позвонила давняя подруга, о которой я не слышала последние лет тридцать, и она пригласила меня на встречу школьных друзей. Нам всем уже исполнялось пятьдесят, и эта встреча оказалась очень кстати. А потом мы стали часто собираться и при встрече все время смеялись и поддерживали друг друга, как могут только очень старые друзья, знающие друг друга с детства. Мы очень сблизились и чувствовали себя по-настоящему близкими людьми.
Но, что самое важное, пока я проходила через эту трансформацию, мой брак стал лучше, потому что у меня появилось время на то, чтобы уделять больше внимания мужу. Он говорит мне: «Теперь ты мне нравишься больше. Ты добрее, чем была раньше. А еще у тебя есть время на готовку!» Раньше вся энергия у меня уходила на карьеру. Но как только ее не стало, я смогла сфокусироваться на по-настоящему важных вещах.
Оказывается, когда я больше не могла гнаться за своей старой жизнью, все нужные вещи нагнали меня сами. Мои истинные желания были закопаны глубоко под требованиями, которые предъявляла мне моя карьера. Без этих требований я, наконец, прозрела.
Вся моя жизнь должна была перевернуться, чтобы я прислушалась к себе. Но теперь у меня есть все, о чем я мечтала, – смысл и предназначение. И именно такая жизнь имеет ценность. Теперь у меня есть все, чего желает мое сердце. Я жду, что жизнь продолжит раскрываться передо мной самыми прекрасными и невероятными сторонами, которые только можно представить.
Дух искательницы приключений
Отец может отвернуться от ребенка, братья и сестры могут стать заклятыми врагами, мужья могут бросить жен, а жены – мужей. Но материнская любовь стерпит все.
– Вашингтон Ирвинг
Мой отец воплощал собой дух приключений. Мама концентрировалась на быте. Он каждый вечер играл со мной на полу гостиной, а она наводила порядок в кухне. Он брал меня с собой на ферму поливать поля, прыгать в прицепы, полные свежесобранного хлопка, или кататься по ирригационным каналам. Она заставляла меня застилать постель.
С папой мне никогда не было скучно. Он с ранних лет научил меня ловить и объезжать лошадей и кататься на лыжах. Каждый Хеллоуин он придумывал новый способ напугать нас до чертиков.
А когда мы выходили погулять после наступления темноты, он всегда с выражением рассказывал историю о Всаднике без головы, пока его приятель в тусклом свете скакал по близлежащей горе, предположительно без головы на плечах.
Папа был для меня больше, чем жизнь. Я обожала наблюдать за тем, как он работает – помогает родиться теленку, спасает окровавленного соседа, который разбил лбом стекло раздвижной двери, или ловит раненого койота, чтобы подлечить его в пустом курятнике. Я любила приключения, а он умел их находить.
Но когда я заканчивала третий класс, я думала, что приключения сошли на нет. Разговор мамы с папой за закрытыми дверями закончился тем, что папа принялся носить свои вещи в грузовик. Я ходила за ним хвостом весь вечер, пока он не ушел. Я не видела, как мои сестры сгрудились вокруг мамы и плакали в гостиной. Тот, кто ушел, занял все мои мысли, и я забыла о той, что осталась. Проходило время, за которое я обнаружила, что та, что осталась, была настоящей искательницей приключений.
Мать-одиночка с четырьмя маленькими детьми и без работы – ничего хорошего такой расклад не сулит. Кто бы мог подумать, что вместо унылого существования наша жизнь превратится в огромное приключение?
Все началось с мелочей. Поначалу мы приспосабливались – смотрели черно-белого «Волшебника из страны Оз» в зеленых очках, останавливались на обочине, чтобы поглазеть на рождественскую звезду, выясняли причину потопа на ранчо, с которого мы переехали.
Мама ко всему находила творческий подход. Когда отключили электричество, карманный фонарик и механическое пианино развлекали нас много часов. Наши глупые собаки, которые переругивались сквозь стеклянную раздвижную дверь, служили нам простым и дурацким развлечением. А соленые крекеры, покрошенные в миску и заправленные молоком и сахаром, каким-то образом превратились в деликатес, который мы были готовы выпрашивать на ужин.
Дальше приключений стало больше. Теперь отключение света превратилось в исследование неведомых территорий, обычно в близлежащих резервациях коренных американцев. Мы спасались от обрушающихся стен в полуразвалившихся домах. Мы призывали духов умерших на индейских кладбищах с помощью глаза Каббалы. Мы искали клад в старом особняке Кули времен Гражданской войны. Из каждого такого путешествия мы выносили воспоминания и шрамы на всю жизнь.
Обыкновенные вылазки на природу превращались в великие покорения земель, для которых часто требовались слабоумие и отвага. В одной из таких десятичасовых вылазок мы оказались на границе заснеженного леса с одной только корзинкой для пикника да под охраной крошечной собачки.
Другая прогулка завела нас на вершину близлежащей столовой в Хопи-меса. За всю историю своего народа индейцы хопи позволяли чужакам наблюдать за их церемониальными танцами лишь дважды. Мы сидели, скрестив ноги, среди коренных американцев и в панике вскочили, увидав гремучую змею. Но наше любопытство всегда перевешивало все риски и недостатки.
