– Автор неизвестен
В кабинет биологии я нередко заходила после уроков, чтобы сделать там свою домашку, пока мой отец (который как раз и вел биологию в нашей школе и был хозяином этого кабинета) закончит свои рабочие дела и мы вместе поедем домой. Однажды, пока папа отсутствовал, я немного сунула свой любопытный нос в некоторые его школьные бумаги, которые лежали на преподавательском столе, и с удивлением обнаружила списки претендентов на поездку в лагерь «Скайлайн». Этот лагерь был особым ежегодным ретритом, который могли посетить только избранные ученики. Моему старшему брату однажды удалось туда попасть, я же, сколько ни мечтала об этом, никак не могла оказаться в числе избранных счастливчиков, несмотря на то что показатели успеваемости были у меня довольно неплохие.
К сожалению, я и в этот раз не увидела своего имени в списках, и это означало, что я так и окончу школу, не посетив этот лагерь. Зато на глаза мне попалось имя девчонки, которую я терпеть не могла и которую считала своим злейшим врагом.
Когда папа вернулся в кабинет, я спросила с досадой:
– Как в этот список попала Кайла?! Что в ней такого выдающегося?
– А почему ты роешься в школьных документах? – ответил вопросом на вопрос папа.
Я смутилась – да, тут он бы прав. И то, что он был моим отцом, не давало мне права совать нос в его рабочие бумаги.
Пробормотав себе под нос что-то насчет того, что список случайно попал мне на глаза, я быстро ретировалась и, сев за одну из дальних парт (на свое излюбленное место), начала решать задания по математике.
Примерно через минуту отец, вероятно, решивший сжалиться надо мной и разрядить напряженную обстановку, произнес, обращаясь ко мне:
– А ты разве не знала, что в «Скайлайн» отбирают не только по высокой успеваемости? Это место предназначено также для людей, которым нужна психологическая помощь, которым полезно перенастроиться и поглубже заглянуть в себя, чтобы решить свои внутренние проблемы.
– Хм, – скептически хмыкнула я. – Интересно, какие это психологические проблемы у Кайлы?
– Я тебя понимаю, – продолжил отец. – Посетить этот лагерь – большая удача. Я всегда надеялся, что ты получишь такую возможность… Мне жаль, что ты не попала в список и в этом году.
«Стало быть, нас двое, кто сожалеет», – подумала я с обидой.
Может, я бы и не так расстроилась, если бы не увидела в списке имя Кайлы. В некотором роде она была звездой школы – вокруг нее всегда роилась куча девчонок, так называемых ее подружек, ее свита, которые чуть ли не заглядывали ей в рот. А еще Кайла была красавицей. Она была полукровкой, ее смешанное расовое происхождение делало ее внешность уникальной. У нее были великолепные длинные темные кудри, миндалевидные глаза и гладкая кожа нежно-кофейного оттенка. Кайла была популярна и среди девчонок, и среди мальчишек. Она никогда не находилась в одиночестве – всегда держалась немного высокомерно, и у нее был злой язык. Она могла отпускать в адрес кого-нибудь из одноклассников довольно болезненные и обидные эпитеты. Я считала ее злой, потому что она и в мою сторону не раз отпускала шуточки по поводу моей внешности, моих нарядов и моей манеры вести себя. Пожалуй, Кайла была единственной девчонкой в нашей школе, которую я считала своим злейшим врагом. Я ее сильно недолюбливала. (А она, похоже, недолюбливала меня.) Хотя иной раз создавалось впечатление, что она вообще никого не любила.
Примерно через месяц после того, как я увидела список с претендентами на поездку в «Скайлайн», произошло одно случайное обстоятельство, которое высветило мне кое-что по поводу Кайлы, и я увидела ее с другой стороны.
В тот день я, как обычно, сидела в кабинете биологии и делала свои уроки, дожидаясь отца. Неожиданно в кабинет вошла Кайла и, не заметив меня, направилась к телефону, стоявшему на тумбе, недалеко от входа в кабинет. Я не была уверена, что она может им пользоваться, но не стала ничего говорить, чтобы не привлекать к себе внимания.
Пока я сидела тихонько в дальнем конце класса, набрасывая план письменной работы по английскому, Кайла набрала номер и, когда соединение произошло, начала с кем-то говорить. Я сначала не поняла, о чем шла речь. И, разумеется, старалась не подслушивать. Но в какой-то момент разговор Кайлы с ее абонентом перешел на такие высокие тона, что я невольно услышала, как кричит в трубку какая-то женщина, обращаясь к Кайле. Как я поняла, это была ее мать. Мне было слышно каждое слово.
Кайла попыталась урезонить ее, но крики продолжались. Мне никогда не приходилось слышать таких слов! Тем более я не слышала, чтобы подобные слова мать говорила своему ребенку: глупая, тупица, идиотка, неудачница.
Мне было так неловко присутствовать при всем этом, что я готова была провалиться сквозь землю. Когда разговор, наконец, закончился, Кайла выбежала из кабинета вся красная и в слезах. Меня она так и не увидела. Но зато я увидела то, о чем бы никогда не догадалась, глядя на Кайлу, – я увидела, что она живет с матерью, которая, вероятно, каждый день совершает над ней психологическое насилие, обесценивая ее, обзывая, угрожая ей и выливая на нее целые потоки гнева. Я бы такое точно не выдержала!
Я попыталась вернуться к своим занятиям английским, но этот телефонный разговор выбил меня из колеи. Впервые в жизни я почувствовала к своему заклятому врагу жалость. Вот уж чего я никогда бы не подумала – так этого того, что однажды у меня найдется повод сострадать Кайле!
Прошло несколько недель, и я почти забыла о том телефонном разговоре. Но однажды эту историю дополнил еще один инцидент: я случайно наткнулась на школьном подоконнике в коридоре на чей-то блокнот. Имени владельца на блокноте не было. И меня особо не интересовало его содержимое.
Я решила отнести блокнот в учительскую, но по дороге, заметила, что из него выпал какой-то листок. Когда я подняла его, мне бросился в глаза короткий абзац, в котором фигурировало имя Кайлы.
Не отдавая себе отчета в том, что делаю, я начала читать (хотя мне, конечно же, нужно было поскорее спрятать листок в блокнот). Но текст как-то сам собой притянул мой взгляд: всего в нескольких коротких фразах Кайла описывала то, как относится к своему смешанному расовому происхождению. Суть сводилась к тому, что, когда она была среди своих друзей с темной кожей – она чувствовала себя частью их сообщества. С друзьями же белокожими она себя чувствовала такой же, как они. Но, по сути, как признавалась Кайла в своей короткой заметке, она никогда не была по-настоящему своей ни в одной из этих групп.
Я была потрясена, узнав, что цвет ее кожи, который я всегда считала таким красивым, на самом деле был для нее источником боли, и она стеснялась себя и из-за этого комплексовала.
Я осторожно вложила листок обратно в блокнот. Мои мысли разбегались: «Что мне делать с теми знаниями, которые я только что узнала?» – думала я.
Кайла была звездой, она никогда никуда не ходила без сопровождения своей свиты. Кто бы мог подумать, что она чувствовала себя такой одинокой!
