Меня всегда привлекала юриспруденция. Конечно, на зарплату адвоката я смогла бы содержать и себя, и детей. Я выяснила всю нужную информацию и прикинула, что могу заочно вернуться в колледж, получить диплом за три года и еще три отучиться на адвоката. Мы проживем на студенческий кредит, а через шесть лет я буду юристом.
Я рассказала о своем плане родным и друзьям, но меня никто не поддержал. «Что? – удивились они. – У тебя ничего не получится. К моменту окончания учебы тебе будет уже сорок один год. Лучше получи диплом учителя, чтобы не тратить столько времени». Но я совсем не хотела быть учителем. Я мечтала быть адвокатом. Но, слыша раз за разом одно и то же, я стала сомневаться в себе. Но потом рассказала о своем желании одной своей чудесной подруге – психотерапевту. Я никогда не забуду ее слов.
– Ты, действительно, станешь адвокатом только к сорока одному году. Но ведь станешь! А если ты этого не сделаешь, то так и останешься сорокалетней официанткой.
После ее слов я окончательно приняла решение и поперла как танк. Через три года я с отличием окончила колледж и получила диплом политолога. Той же осенью собрала вещи и вместе с детьми переехала в другой штат и поступила в колледж юриспруденции университета Небраски. Детям на тот момент было тринадцать лет, семь и четыре года.
Следующие три года пролетели, пока я пыталась жонглировать учебой и воспитанием детей. Меня часто можно было видеть на бордюре футбольного или бегового стадиона, где я слушала лекции в наушниках, одновременно болея за своих детей. Я узнала, что значит «растить детей всем миром», потому что мне помогало огромное количество замечательных друзей и соседей.
И вот, спустя шесть лет, майским вечером, напевая про себя песню Уитни Хьюстон «One Moment in Time», я поднялась на сцену и получила диплом юриста.
Той осенью я вернулась в Колорадо, получила лицензию адвоката и начала карьеру в юридической фирме в качестве партнера. И вот теперь, почти двадцать лет спустя, у меня есть собственная юридическая контора. И я могу с гордостью сказать, что помогла огромному количеству женщин, мужчин и детей как можно безболезненнее пройти через трудный процесс развода. Все эти годы я смотрела, как мои дети растут счастливыми и приспособленными к жизни взрослыми. То, что когда-то казалось мне концом света, на самом деле принесло счастье мне, моим детям и всем, кому я смогла помочь на своем пути.
Зеленый халат
Нелегко добраться до места, где ты прощаешь людей. Но это невероятно мощное место, потому что оно освобождает нас.
– Тайлер Перри
– Ты, случайно, не заметил среди вещей отца его зеленый махровый халат? – спросила я сына, стараясь говорить так, чтобы не выдать своего волнения.
– Какой-то зеленый халат лежал на его кровати, – ответил Зак, озадаченный моим вопросом. – Тебе он нужен?
Мы стояли в гостиной дома моего недавно умершего бывшего мужа, Патрика, отца Зака. Сын получил в наследство от него небольшое ранчо, где бывший муж прожил в одиночестве последние десять лет. Патрик очень тяжело болел последние годы и почти не выходил из дома, потому что был вынужден жить постоянно подключенным к кислородному аппарату.
Я приехала с сыном на ранчо помочь ему собрать ненужные старые вещи умершего отца и отправить в организации, где эти вещи рассортируют и найдут им наилучшее применение. Мы с бывшим мужем были в разводе более тридцати лет. По правде говоря, мы поддерживали отношения только из-за сына, Закари, который был нашим единственным объединяющим звеном. Зак провел годы своего взросления, балансируя между двумя преданными ему, но разведенными родителями. С младенческого возраста он ездил туда и обратно на выходные, праздники и летние каникулы. Я была матерью-одиночкой, много работала и постоянно испытывала финансовые трудности. Отправляя Зака к отцу, я обычно собирала его сумку накануне вечером. Сын с нетерпением ждал этих поездок (а я, признаться, немного испытывала ревность, чувствуя себя обделенной и недооцененной).
В те годы мы с бывшим мужем часто ссорились – ссорились из-за алиментов, из-за дней посещений, да и вообще всего подряд. Наша незрелая любовь к сыну была похожа на перетягивание каната. Мы словно соревновались за получение звания лучшего родителя.
Патрик так больше и не женился. Ни у него, ни у меня не было больше детей кроме Зака, и потому наш сын был для нас целым миром – вся наша жизнь крутилась вокруг него. Людям со стороны казалось, что мы с бывшим мужем прекрасно ладим. И никто не подозревал, что это совсем не так – между нами всегда шла скрытая война.
Когда сын стал подростком, наши стычки с бывшим мужем участились. И тогда я решила положить этому конец. Я сказала себе, что пришла пора отложила оружие, нужно уже отбросить прочь обиды и горечь и настроить сердце на прощение. И помогла мне в этом, конечно же, вера. Я стала больше уделять внимания духовным вопросам и духовной жизни. Стала чаще ходить в церковь. Я поняла, что для того, чтобы получить прощение за свои собственные ошибки и неудачи, я должна прежде всего простить других. И вскоре все стало меняться.
Например, Патрик начал прилагать все усилия, чтобы удовлетворять мои просьбы, связанные с потребностями Зака. Да и не только с его потребностями, но и с моими. Например, всякий раз, как ломалась моя машина, Патрик сам ее чинил, используя свой талант механика.
Когда Зак стал взрослым, наше взаимное прощение с моим бывшим мужем даже превратило нас в хороших друзей, которые вместе духовно выросли, пройдя сложный путь совместного воспитания ребенка. Примерно в то же время я снова вышла замуж. Мой муж Ларри полюбил Патрика, но и Патрик с большой симпатией относился к моему новому мужу. Все шло хорошо, пока мы не узнали, что Патрик серьезно болен…
Нас всех – и Зака, и меня, и Ларри потрясло известие о его смерти. Он умер во сне, ему было всего шестьдесят четыре. Казалось бы, мы все знали, что его смерть неизбежно случится – Патрик долго болел, борясь за каждый вдох даже с помощью кислородного аппарата. Поэтому, когда Зак позвонил и сообщил печальную новость, я была убита горем.
Мы были женаты с ним всего несколько месяцев, и наша скромная свадьба состоялась в гостиной моей мамы, без официальных фотографий. Фотографии эти все давно были утеряны – и я хотела, чтобы мне хоть что-то осталось в память о бывшем муже.
Особенно я молилась, чтобы сохранился зеленый махровый халат, который я носила, когда была беременна Заком. Этот халат был таким уютным и теплым! Всегда, когда Патрика не было дома, я, надевая его, ощущала себя словно в его объятьях.
Семья у нас не получилась, но мой бывший муж преподнес мне самый драгоценный дар из всех возможных – нашего сына. Иногда я неожиданно обнаруживаю напоминание о Патрике, когда смотрю на широкие плечи сына или вижу его озорную улыбку, которую он унаследовал от отца.
Но вернемся к зеленому халату… После того как Зак сказал, что видел его на кровати отца, я быстро прошла в опустевшую спальню и увидела этот халат. Он был выцветшим и изношенным от времени, но, похоже, Патрик, все эти годы не снимал его… И сейчас, после своей смерти, оставил мне его в дар, как напоминание о нашем коротком браке. Он словно бы знал, что мне снова будут нужны его объятия, его утешение, какое я получала много лет назад, когда я была беременна и чувствовала себя одинокой.
