– Смерть Екатерины Дусе ничего не принесла, – напомнил Боря.
– Да, – согласился я, – но Юрий говорил, что у его матери было много украшений. Все они достались Марфе, старшей сестре. Младшей ничего. К кому перейдут цацки, если у Марфы случится инфаркт?
– Наверное, их получит ее дочь Анна, – предположил батлер.
– Совсем забыл про ребенка, – признался я. – Помните «дело Мариэллы», супруги Иосифа Катоева?
– Конечно, – кивнул Боря. – Психически больной мужчина, с виду добрый, ласковый, отзывчивый, любил животных и детей. Иосиф никак не вписывался в стандартный портрет серийного убийцы. Но он им был. Лишал жизни людей с родинкой между бровями. Почему? Его раздражал их внешний вид. Но это уже большая психиатрия. Тут нужно содержание в клинике, особые лекарства. Иван Павлович, вы мне напоминаете, что психически больной человек может порой казаться нормальным и даже приятным, зверь в нем просыпается моментами. Согласен, случается такое. Но что-то мне подсказывает, что без влияния Егудила в нашей сегодняшней истории не обошлось. В интернете о нем есть отзывы, все хвалебные, но некоторые сообщения от разных людей очень похожи. Вот, например.
Батлер уставился в экран одного из своих ноутбуков.
– «Приношу глубочайшую благодарность Егудилу Двенадцатому. Он точно определил проблему моей психосоматики, убрал ее навечно. Андрей Михайлович Лавров – мой герой. Анна Николаева». Еще отзыв: «Приношу глубочайшую благодарность доктору Егудилу Двенадцатому. Он точно определил проблему…»
Боря посмотрел на меня.
– Далее цитировать нет смысла, посты как под копирку. Подписи только разные. Отзывы небось он сам пишет, или Евдокия старается.
– Не очень у нее развита фантазия… – начал я и был остановлен телефонным звонком.
– Вава, – закричала Николетта, – ты где?
Я вздрогнул. Судя по боевому тону маменьки, отвечать честно «сижу в офисе» не стоило.
– Уже едешь? – не утихала маменька.
Спрашивать «куда?» в данной ситуации опасно для здоровья, поэтому я лихо солгал:
– Конечно, но, к сожалению, угодил в пробку.
– Следовало выехать заранее, – донеслось из трубки. – Хорошо хоть не забыл про суаре. Оденься прилично. Костюм обязателен.
– Пиджак и брюки на мне, – продолжал я врать.
– С тобой хочет поговорить Люка, – заявила маменька, и через секунду я услышал знакомое с детства чуть хриплое меццо.
– Ванечка, ангел мой! Подожди секунду. Так! Я отошла от Никки, отвечай честно.
– Вам говорить неправду бесполезно, – вздохнул я.
– Ты дома?
– В офисе.
– Забыл об адской вечеринке?
– Начисто!
– Ага-ха! Маман тебя разорвет, тут невеста уже паруса раздула.
– О нет, – простонал я.
– О да! – возразила лучшая подружка Николетты. – Мой тебе совет: женись на ней.
Я молчал.
– Никки от тебя не отвяжется, – пустилась в объяснения Люка, – а сейчас предлагается наилучший вариант.
– Я не готов к созданию семьи, – отрапортовал я.
– Невеста тоже не хочет превратиться в замужнюю даму, – зашептала Люка. – Ваняша, кто тебя всегда в детстве прикрывал?
– Вы, – признал я.
– А кто от интерната спас, куда тебя маман определить хотела?
– Вы, – повторил я.
– Кто тебе по-тихому денежки совал на гадкую булку в школьной столовой?
Мне пришлось снова признать:
– Вы.
– Я никогда тебя не подводила, – продолжала Люка. – Прими мой совет. Никки спит и видит тебя женатым на девке из богатой чиновной семьи. Николетта – паровоз без тормозов, а ты – хилый василек между рельсами. Маман тебя задавит.
– Да зачем ей моя свадьба? – не выдержал я. – Понимал желание маменьки женить меня на мешке с золотом, когда Николетта имела статус вдовы писателя. Я никак не мог обеспечить ей тот образ жизни, который поддерживал мой отец, Павел Иванович. Но сейчас! У Владимира фабрики, заводы, шахты, пароходы. Он обожает жену, исполняет любую ее прихоть!
– Паблисити, Ванечка, – хихикнула Люка. – Из всей тусовки только у Никки сын не женат. И кто-то пустил слух, что ты живешь с тетедядей Герой.
Слова, которые произнесла Люка, шокировали меня до последней степени. Поэтому я задал вопрос:
– С кем? Кто этот тетедядя?
– Эстрадный певец, он часто бывает у Никки. Мужик, который баба!
Я напряг память.
– Толстый такой, с розовыми волосами и кольцом в губе?
– Он самый, – подтвердила собеседница.
– Шепелявый, гундосый, – возмутился я, – поет козлиным тенором песни с одинаковым сюжетом: муж бросил жену, та рыдала, потом купила новое платье, вышла замуж за олигарха, бывший супруг себе руки до локтей и ноги до коленей сгрыз, но поздно, поезд ушел!
Люка засмеялась.
– Я всегда говорила, что тебе достался талант Павла, тебе надо книги писать. Роскошно Геру изобразил.
– Зюка, Мака и все остальные считают меня идиотом. Они не могли подыскать на роль моего псевдолюбовника кого-то поприличнее? Да хоть Федю Оборотина! – пробормотал я.
– Он ровесник кремлевской стены, – развеселилась Люка, которая, по моим сведениям, была чуть младше Оборотина. – Признайся, Вава, ты сию секунду подумал, что мы с Федором почти одного возраста? И не стоит мне потешаться?
Я смутился, потому что у меня в голове только что появилась точь-в-точь такая мысль.
– Нет.
– Не лги! – повысила голос Люка. – Я знаю тебя со всех сторон. Короче, прикатывай, поговорим, пошепчемся.
– Хорошо, – согласился я. – Люка, вы случайно не слышали о Михаиле и Лидии Лавровых?
На некоторое время повисло молчание, потом раздался ответ:
– Нет, нет. На суаре ни у меня, ни у кого-то из наших их не встречала. Может, и заходили разок. Короче, дорогой, это не нашего полета птицы. Приезжай, поговорим, обгрызем друг другу уши. Оревуар, мой ангел!
Я взял трубку, которая лежала на столе. Громкая связь помогает беседовать даже в тот момент, когда вы облачаетесь в костюм и вдеваете запонки в манжеты.
– Иван Павлович, я нашел приглашение от Николетты в почте, там написано: «Дресс-код – смарт кэжуал». Поменяйте сорочку на тонкий пуловер, – подсказал Боря, увидев меня в коридоре.
Пришлось спешно переодеваться.
Прошло, наверное, еще десять минут, прежде чем я сел за руль и поспешил к маменьке на шабаш.
Глава одиннадцатая
– Вава, – трагическим шепотом произнесла Николетта, – что люди говорят…
