Родион перебил брата.
– Мы посмотрели записи протоиерея Николая, нашли, кому принадлежал венок. Варваре Беловой. Самой Варвары не было в живых, а вот внучка ее, Алиса, поговорив с юристом, согласилась выполнить все, о чем просил Виктор Ильич. Мы решили, что сумеем отобрать у вора украшение. Алиса встретилась с Павлом, показала ему фотопортреты своей бабушки Варвары в диадеме и пообещала: «Подам в суд, вам придется вернуть украденное мне как наследнице законной владелицы. И оплатить немалые судебные расходы. Но если решим дело без суда, тогда лишнего вы не потратите». Павел ответил: «Если представите доказательства, что украшение принадлежит вашей семье, я отдам его сразу. Соберите документы, которые подтвердят, что портрет подлинный, сделан при жизни Варвары. Меня это удовлетворит». И ушел. Алиса обрадовалась, начала выяснять, где и как провести экспертизу. Понятно, ей понадобилось время. И тут Екатерина умерла. В голову не могло прийти, что Павел положит жену в диадеме в гроб.
– Вы присутствовали на похоронах? – удивился я.
– Павел выложил фото и видео скорбной процедуры в разные соцсети, чем нас удивил, – объяснил Родион.
– Диадему украли грабители могил, – напомнил Борис.
– Да, – вздохнул Родион, – мы в курсе. Эта новость тоже в Сети оказалась. Екатерина в интернете не присутствовала, а вот Павел везде профили завел, но он там только на тему работы посты выдавал. И вдруг поделился личной информацией. Вероятно, смерть жены его сильно подкосила, совсем с катушек съехал. Вот и вся история.
– У вас не возникло мысли отомстить Павлу, напугав Екатерину рассказом об украденных ценностях? – осведомился я.
– Нет, – твердо ответил Родион. – Она-то здесь при чем?
– Ваш отец ушел от беременной жены, – напомнил Боря, – алименты ни на вас, ни на младшего сына Елене не платил.
– Даже если мужчина любит и уважает свою супругу, – тихо произнес Борис, – он может свернуть налево. Случается такое. Но это будет одноразовая акция, о которой жена никогда не узнает. Просто припадок простой похоти. А Иуда регулярно уходил от Елены, возвращался в перерывах между очередными похождениями, потом развелся с ней. И перед тем, как жениться на Вере, обокрал дочь священника, утащил чужие драгоценности, которые она хранила.
– Отец прожил с мамой не один год, – хриплым голосом произнес Юрий, который все это время сидел молча и, казалось, не дышал, – он никогда не говорил, что у него есть единокровные братья. Наверное, у моего папы было какое-то недопонимание с Иудой Александровичем, потому что он поменял отчество, стал тоже Александровичем. Или ему просто не нравилось быть Иудовичем. Уверен, он понятия не имел, откуда в доме дорогая ювелирка, да и я о ней до смерти мамы не слышал, диадему никогда не видел. Мама часто получала от мужа в подарок золотые изделия. Я в них плохо разбираюсь, думал, Павел Александрович покупает украшения. Да, он не любил, когда жена, собираясь куда-то пойти, начинала сверкать, как новогодняя елка. Отец объяснял свой запрет на выход в золоте-бриллиантах так: народ завистлив, увидит, что у тебя есть, сглазит, еще заболеешь. Нет, нет, нет! Папа не знал, откуда в семье богатство, он просто стал обладателем наследства. Скорее всего, Иуда сыну соврал, что ювелирка ему от родителей досталась.
Юра встал.
– Родион, Игорь, понимаю, что у вас на душе. Хотя нет, наверное, не понимаю. Деда я совсем не помню. После смерти свекрови Марфа получила в память о ней скромные серьги с маленькими бриллиантиками. Такие сейчас можно купить во многих магазинах. Ничего раритетного свекор невестке на память о своей супруге не передал. Мой отец прижимистый, но очень хороший человек, он вам ничего дурного не сделал. Давайте подпишем мирный договор, познакомимся поближе. Не виноват ни в чем Павел Александрович. Елену ограбил Иуда, а спросить уже не с кого, все покойные.
У Юрия сорвался голос, он замолчал, но через некоторое время продолжил:
– Муж запрещал маме показываться на людях в украшениях, а ей очень хотелось продемонстрировать диадему, но так и не удалось.
– Почему вы, семья, друзья не присутствовали на ее отпевании? – спросил я.
Юра опустил голову.
– Мы были на отпевании в храме, но не в Лычкове. Честное слово, не понимаю, что с папой произошло, может, он от горя ума лишился? Гроб с телом мамы поставили в церкви, она тут неподалеку. Я, Марфа, Евдокия, папа, Константин и Валентина стояли на заупокойной службе. Потом отец вдруг заявил: «Катя хотела лежать там, где похоронены все ее предки. В Лычкове. Просила, чтобы только я присутствовал при погребении. Ступайте по домам. Вечером маму помянем, приходите к восьми часам в “Роберто”, я повезу гроб в Подмосковье». Странно, конечно, но никто из нас вопросов задавать не стал. Все понимали: нам очень больно от потери Екатерины Семеновны, но отцу хуже всех. В полдевятого, когда сели за поминальный стол, папа показал фото. Я изумился. Мама в гробу в диадеме! И тогда отец объяснил, что Екатерина Семеновна родилась в городе Лычкове, уехала оттуда в тринадцать лет, рассказал про местный обычай хоронить женщин в венках из железных одуванчиков, признался, что не разрешал супруге выходить в свет в дорогих украшениях, которые сам же ей и дарил. Он боялся, что на жену нападут, не дай бог, покалечат. Но была и еще одна мысль. Вдруг Катя потеряет какое-то изделие, а за него ого-го сколько денег отдано! «Жадный я, – каялся папа и плакал, – не разрешал Катюше порадоваться! Поэтому решил устроить второе отпевание в лычковском храме, исполнить мамину мечту покрасоваться в дорогой диадеме перед всеми. А потом упокоить жену вместе с драгоценностью, пусть она в ней пред Господом предстанет».
– Ну и ну, – пробормотал Родион, – слов нет! Бог на украшения не посмотрит. А вот грабители не растерялись, разорили могилу.
Глава тридцать восьмая
– Странная история, – добавил Игорь.
– Смерть близкого человека больно ранит тех, кто жив, – тихо откликнулся Борис. – Хочется за несколько дней, пока тело на земле, сделать для усопшего все-все, что не смог ему дать при жизни. Отсюда помпезные памятники, пикники с водкой на могилах. Павел Александрович решил похоронить супругу в раритетной диадеме. И кто-то соблазнился, совершил кражу.
– Женщина в белой шубке, – встрепенулся Юра. – Это ведь не мама?
– Мы так и не смогли установить личность незнакомки, – признался я. – Смерть Екатерины Семеновны подтверждена врачами. Тело видели сотрудники морга, потом при отпевании в Москве члены семьи, жители Лычкова. Юрий, понимаю, вам хочется, чтобы мать ожила, но, увы, этого не произойдет.
– Раз уж у нас такой откровенный разговор пошел, может, теперь объясните, кто эта дама, как она попала в служебное помещение, и зачем вы, Родион, там оказались? – попросил я. – Только не надо еще раз говорить о том, что прячетесь в кладовке, чтобы вести пиратские сайты по продаже электронных книг.
Борис обратился к Игорю:
– Вы слукавили, когда рассказывали о том, как сделали для старшего брата «кабинет». Мне пришлось повозиться, поднять документы. Да, на первом, самом старом плане торгового центра загогулины у коридора нет. А вот пятнадцать лет назад, когда делали ремонт, появился закуток. Хозяин решил сделать для курящих вип-сотрудников выход во двор, понадобилось помещение, где сядет охранник. Но потом от этой идеи отказались, а закуток остался. И чем там Родион занимается?
