Эвелин повесила трубку и сказала:
— Однако я бы не сказала, что ты завоевал там популярность.
— Почему?
— Она сообщила мне то, о чем я ее просила, а потом добавила,
что некто Дональд Лэм, который рассчитывал получить от мистера Харнера
вознаграждение, пытается навредить им, хотя ему объяснили, что в его услугах не
нуждаются. Она сказала, что Харнер убежден, что Дональд Лэм не видел этой
аварии. Он просто хотел получить деньги и дать за это ложные показания. И еще
она заявила, что в этих условиях они не могли обвинить Лэма в том, что он
лжесвидетельствует, без того чтобы самим не попасть в неприятное положение.
Поэтому они отказались от его услуг, но Лэм был настойчив и хотел во что бы то
ни стало получить триста долларов.
— Понятно, — сказал я.
Она задумчиво взглянула на меня:
— Ты действительно хотел получить эти деньги?
— Я пытался узнать подробности насчет этого объявления.
— Нашел что-нибудь?
— Все это сплошной обман, — ответил я.
— В каком смысле?
— Сейчас я не готов сказать точно, — сказал я, — но вся эта
авария — фальшивка. В объявлении все перепутано. Виноват водитель «кадиллака».
К тому же этот случай был расследован и все было закончено до того, как
объявление поместили в газету.
Ее глаза сузились.
— Не может быть!
— Это правда.
— Господи, но зачем же им понадобились свидетельские
показания? Они хотели снова начать расследование?
— Не знаю, — ответил я, — поэтому я и собирал все эти
сведения.
— Пожалуй, мне надо заняться этим, — произнесла Эвелин, —
это по нашей части.
Я покачал головой:
— Не стоит мутить воду, пока я не поймаю свою рыбку.
— Но это то, что мы бы и сами с удовольствием поймали. Я
ведь говорила тебе, что Кэтрин уже имела неприятности с одним из своих
клиентов, и если… Но она обещала, что будет предусмотрительна.
— Я уверен, что она выполнила обещание, — сказал я, —
пожалуйста, пока не вмешивайся. У тебя есть ее адрес?
Она посмотрела карточку:
— Я записывала ее адрес, когда произошло то неприятное для
нее дело. «Стилбилт Апартментс», квартира 14-Б. Не знаю, живет ли она там до
сих пор…
— Какая разница, — заметил я. — Я похож на тебя. Просто
люблю собирать сведения. Иногда это очень помогает.
— Да, банк информации — это очень удобно, — сказала она, —
давай заключим сделку, Дональд.
— Какую?
— Ты рассказываешь нам то, что будет полезно для бюро, а мы
отплатим тебе тем же.
— Что ты хочешь сказать этим «отплатим»?
— Я хочу предложить работать вместе. Это может быть выгодно
и нам и вам.
— Может быть, и придет то время, когда это будет выгодно и
нам и вам, — сказал я, — но пока я хочу поработать один. Конечно, я буду с
тобой сотрудничать, но у меня есть клиент, и поэтому кое-что приходится держать
в секрете.
— Я понимаю. Но ты меня заинтриговал.
— Держи язык за зубами.
— Хорошо, Дональд. Не забывай меня.
— Спасибо, — сказал я и пошел в библиотеку, чтобы посмотреть
кое-что по работающим в городе строительным фирмам.
Я нашел нужный мне журнал для подрядчиков и просмотрел
подшивку. Наконец в оглавлении я нашел фирму «Латроп, Лукас и Мэнли».
Девушка-библиотекарь помогла мне отыскать нужный выпуск, и я
нашел страницу, где описывалось это предприятие. Там была фотография трех
руководителей концерна. Вальтера Кушмана Лукаса я узнал сразу. Это был Родней
Харнер.
Глава 8
Офис фирмы был оформлен по последнему слову интерьерного
дизайна. В приемной стояли кресла для гостей и стол администратора с
коммутатором. Кроме приемной, были комнаты машинисток и картотека. Одна из
створок двери была открыта, и оттуда слышался треск пишущих машинок.
Три двери вели из приемной к кабинетам, на которых висели
таблички: «М-р Латроп», «М-р Лукас», «М-р Мэнли».
Машинистка ловко печатала на электрической машинке какие-то
карточки и к тому же не забывала про коммутатор. Машинка гремела как пулемет, а
рядом трещали телефонные звонки.
Я стоял и некоторое время смотрел на нее. Было видно, что
это немного раздражает женщину. Наконец она не выдержала и сказала, стараясь
улыбаться, но сдвинув брови:
— Слушаю вас.
— Мистер Лукас… — начал я.
— О да, а ваше имя?
— Скажите мистеру Лукасу, что я по личному делу. Он меня
знает, — сказал я и улыбнулся.
Она поглядела на меня без улыбки.
— Я должна знать ваше имя.
— Скажите, это Дональд, — сказал я, дав понять, что мне
надоели вопросы.
— Дональд кто?
Я сделал вид, что решил уйти:
— Ну ладно. Это личное дело. Когда увидите его, скажите, что
приходил Дональд, но ему не по душе волокита. Он поймет, что вы имеете в виду.
— Подождите, — холодно сказала она и, отвернувшись от меня,
включила переговорное устройство и понизила голос так, чтобы я не мог слышать,
о чем она говорит. Потом сказала: — Да, мистер Лукас. Я спрошу у него. — Она
обернулась: — Мистер Лукас хочет узнать ваше имя. Я широко улыбнулся:
— Ну что ж, я скажу ему, — и, пройдя мимо стола, повернул
ручку двери с табличкой «М-р Лукас» и вошел.
Лукас сидел у телефона и раздраженно хмурил брови. Он поднял
глаза, гневно взглянул на меня, бросил трубку, потом резко отодвинул кресло и
поднялся. И тут глаза его расширились. Он узнал меня, у него отвисла челюсть,
плечи опустились так, что казалось, пиджак ему непомерно велик.
— Вы! — проговорил он. Я затворил дверь и сказал:
— Я думал, что вы встретитесь со мной. Вообще-то я пришел за
своим вознаграждением.
— Как… как вы нашли меня? Я улыбнулся:
— Разве это имеет значение, мистер Лукас? Или вы
предпочитаете, чтобы, когда речь идет о дорожном происшествии, вас называли
мистером Харнером?
Он откинулся в кресле, колебался с минуту, а потом сказал:
— Садитесь, мистер Лэм.
Я сел в кресло, на которое он указал.
— Я должен кое-что объяснить вам, — сказал он.
