— Думаю, должны.
Он опять помолчал, поглаживая левой рукой суставы пальцев
правой руки и пытаясь собраться с мыслями.
— Объявление, — начал он, — ввело вас в заблуждение.
— Наверное.
— Мы хотели связаться с определенным лицом, которое, как нам
было известно, видело эту аварию. Этот человек был нам нужен по другой причине;
но мы не хотели, чтобы эта причина стала известной, поэтому мои коллеги и я
решили дать объявление, что разыскивается человек, видевший дорожное
происшествие.
— Понятно.
Он продолжал, и его лицо немного оживилось.
— Вот, собственно, почему это объявление могло ввести в
заблуждение истинного свидетеля происшествия.
Очевидно, вам причинили неудобство. Оно будет оплачено.
— Сколько? — спросил я. Теперь он любезно улыбался:
— Сто долларов, мистер Лэм.
— В объявлении сказано триста, — заметил я.
— Я же объяснил вам, мистер Лэм, что мы искали определенного
человека и этот человек — не вы.
— Вы его нашли? — спросил я.
— Это не относится к делу, которое мы обсуждаем, мистер Лэм.
— А какое дело мы обсуждаем?
— Оплата причиненных вам неудобств, — ответил он.
— Между прочим, — сказал я, — все в этой заметке — выдумка.
Вы, наверное, все перепутали. Ведь на самом деле на красный свет проехал именно
«кадиллак», а «форд» ни в чем не виноват.
— Когда мы обсуждали это раньше, вы говорили по-другому, —
сказал он.
— Зато сейчас я говорю, как все было на самом деле.
— Но вы не видели происшествия? — спросил он.
— В заметке сказано, что деньги будут выплачены тому, кто
представит свидетеля.
— Объявление было составлено аккуратно, — заметил Лукас, —
там сказано, что награду получит свидетель, который даст показания, что не прав
был водитель «форда».
— Да, — сказал я, — вы не могли написать по-другому, иначе к
вам пришли бы полдюжины свидетелей.
— Что вам все-таки нужно? — спросил он.
— Я думаю, что заслужил эти деньги. Ведь я добросовестно
ответил на объявление, разве нет? — проговорил я.
— Не знаю… А разве да? Я только улыбнулся.
Он опять заколебался, провел пальцами по подбородку, потом
потер кулаком кончики пальцев и наконец сказал:
— Хорошо, мистер Лэм. Пожалуй, вы заслужили награду. Будьте
любезны, подождите несколько минут, у меня нет при себе таких денег. Я напишу
расписку и достану деньги из сейфа.
Он поднялся и вышел.
Я хотел было осмотреть содержимое его стола, но зеркало, висевшее
на стене, вызывало подозрение. Это вполне могло быть зеркало-окно для
наблюдения из соседней комнаты, так что я решил воздержаться от своего
намерения.
Примерно через пять минут Лукас вернулся. У него в руках
были деньги и расписка.
— Вот, мистер Лэм, — сказал он, вручив мне три стодолларовых
банкнота, и попросил: — Распишитесь, пожалуйста.
Я прочитал текст расписки: «Я, Дональд Лэм, подтверждаю, что
полностью получил деньги за ответ на объявление в газете и представление
свидетеля по делу о дорожном происшествии пятнадцатого апреля».
Дальше было место для подписи, а под ним — две строчки для
адреса.
— Распишитесь, — сказал Лукас, — и, будьте любезны, оставьте
адрес.
Я сложил стодолларовые бумажки, сунул их в карман, взял в
руки расписку, разорвал ее сначала на две, потом на четыре части, подошел к
корзинке для бумаг, бросил туда обрывки и сказал:
— Никаких расписок.
После этого, даже не взглянув на Лукаса, я вышел из комнаты.
Он смотрел мне вслед, расстроенный, рассерженный и
нерешительный.
Когда я уходил из конторы, какая-то хорошенькая девушка,
сидевшая в приемной, сказала секретарю:
— Я не могу больше ждать. Пожалуйста, скажите ему, что я
приду завтра. Мне назначена встреча.
Она вышла вместе со мной. Мы вместе подождали лифт. Я
догадался, что этой машинистке дали задание проследить за мной и узнать, куда я
иду. Она была очень возбуждена, ведь ее оторвали от обычной работы и заставили
заниматься слежкой.
Подошел лифт, и девушка вошла в кабину передо мной, каждым
движением выдавая свои намерения.
Техника слежки — это искусство, и научиться ему нелегко. А
девушка все делала неверно. Она нервничала так, что, пока лифт опускался, раза
три-четыре откашлялась и несколько раз исподтишка взглянула на меня, как будто
боялась, что я растаю в воздухе. Когда лифт остановился, она пропустила меня
вперед, хотя я и стоял сзади.
Совсем рядом был коктейль-бар, и я направился прямо туда,
словно хотел там с кем-то встретиться. Девушка подождала, пока я войду, потом
прошла за мной и села, надеясь, что я не узнаю в ней ту самую девушку, которая
была в конторе и в лифте. Она продолжала время от времени исподтишка
посматривать на меня.
Я узнал у бармена время, мы сверили часы, а потом я прошел в
туалет. Там был запасной выход из бара. Я вышел на улицу и пошел по направлению
к ближайшему недорогому отелю. Там я заказал номер на имя Дональда Лэма из
Денвера, Колорадо. Объяснил портье, что оставил багаж в камере хранения, и
скоро он будет здесь, но пока я хотел бы заранее заплатить за номер.
Эта идея ему понравилась.
Я заплатил за один день, получил расписку, ключ, сунул все
это в карман и сказал:
— Я не буду подниматься, подожду, когда привезут вещи.
Потом вышел из гостиницы и направился прямо к тому дому, где
находилась контора «Латроп, Лукас и Мэнли».
Ждать пришлось минут двадцать. Наконец показалась и девушка,
которая следила за мной. Она выглядела угнетенной и удрученной. Я прошел мимо
нее, не глядя в ее сторону. И хотя я смотрел вперед, краем глаза я все же
заметил, как она удивилась, увидев меня в толпе, обернулась и двинулась за
мной. Я пошел обратно в гостиницу, подошел к стойке и громко спросил:
— Есть письма для Дональда Лэма из Денвера? Вот мой ключ.
Портье посмотрел в ящик и покачал головой. Тогда я
приветственно помахал ему ключом и пошел к лифту. Она не посмела зайти в лифт
вместе со мной. От добра добра не ищут.
Я поднялся на четвертый этаж, быстро сбежал по лестнице на
третий и посмотрел, где остановился лифт. Стрелка показывала, что кабина стоит
на четвертом. Я нажал на кнопку и, когда подошел лифт, спустился вниз и оставил
ключ портье.
