Глава 12
На следующее утро я выехал из дома, но не стал заезжать в
контору. По дороге я заметил слежку. Как мне показалось, у меня на «хвосте»
сидел один человек, что было вполне обычным делом. Я подождал до девяти часов,
а потом позвонил Орвиллу Макстону.
— Мистер Макстон, говорит Дональд Лэм.
— Чем могу служить? — спросил он.
— Не могли бы вы сообщить мне об организации, в которой
работаете?
— Еще чего. Я слишком много говорил об этом. Надоело.
— Но мне нужна не обычная информация, а нечто другое, —
сказал я.
— Что именно?
Например, ваше собственное мнение о Дэйле Финчли.
— Вы репортер?
— Нет, я подозреваемый.
— Что? — вскричал он.
— Подозреваемый.
— Как это?
— Вот это я и хочу узнать. Полиция решила доставить мне
неприятности.
— Вы хорошо знали Финчли?
— Совсем не знал. Но мне кажется, что кое-что я о нем
выяснил.
На другом конце провода воцарилось молчание. Наконец Макстон
спросил:
— О чем вы хотите поговорить со мной?
— Я отниму у вас минут пятнадцать. Если не захотите отвечать
на какие-нибудь вопросы, не надо. Полиция не сняла с вас подозрения. Но они
подозревают и меня. Поэтому у нас есть нечто общее.
Макстон опять замолчал и наконец сказал:
— Хорошо, я даю вам пятнадцать минут. Приезжайте. Сколько
вам потребуется времени, чтобы доехать?
— Десять минут.
— Хорошо. Приезжайте, поговорим пятнадцать минут. Но если вы
пойдете напролом, я вас выкину вон.
— Ладно, — сказал я.
На самом деле я звонил из автомата, который был за два
квартала от его конторы. Я прошел туда пешком и представился секретарше. Она с
любопытством посмотрела на меня и сказала:
— Входите, мистер Лэм, он ждет вас.
Орвилл Макстон был похож на спортсмена — широкоплечий,
коренастый, с мощной шеей, густыми бровями, мясистым носом, квадратной челюстью
и здоровенными руками. Он изучающе посмотрел на меня своими серыми глазами.
— Садитесь, Лэм. Я сел.
— Так что вы хотите знать?
— Вы член правления фирмы, — сказал я, — вы должны были
утверждать контракты. Финчли был у вас юристом. Зачем Финчли нужно было
представлять все эти заявки правлению?
— Да, мы собирались утверждать контракт и должны были знать,
с кем имеем дело и какова сумма представленных сделок.
— Вы запланировали встречу?
Он забарабанил по столу короткими толстыми пальцами:
— Мы должны были встретиться.
— С Финчли?
— Да.
— Когда?
— Он сказал, что имеет еще одну заявку, которая наиболее
выгодна, но она как-то задержалась и… обо всем этом я рассказал полиции, Лэм.
— Вы не сказали только, где были во время убийства.
— Вот именно, черт побери! Это не их дело! Говорят, что
полиции надо помогать, а сам-то я получаю от нее какую-нибудь помощь?!
Полицейские приходят, задают разные вопросы, которые касаются твоей личной
жизни, потом приглашают репортеров, рассказывают, какие они молодцы, а на
следующий день ты читаешь об этой своей личной жизни на первых полосах газет.
— Вы говорите о себе?
— Как вам угодно, черт побери. Теперь рассказывайте о себе.
— Я частный детектив.
— Черт!
— Я работал над делом женщины, вышедшей замуж за женатого
человека. Когда он узнал, что ей все известно, то сбежал и прихватил с собой
все ее сбережения. Я нашел его здесь, в Лос-Анджелесе, и собирался взыскать с
него эти деньги. Я стараюсь защищать интересы своих клиентов. Но по причине, о
которой я не могу сейчас говорить, полиция решила, что моя клиентка могла быть
той самой женщиной, которая стреляла в Финчли, или той, которую видели у его
дома сразу после убийства.
— Похоже, вы говорите о двух женщинах?
— Да.
Макстон снова забарабанил пальцами по столу. Он нервничал,
но его лицо оставалось похожим на гранитную скалу.
— И что дальше? — спросил он через некоторое время.
— Полиция не любит, когда им мешает частный детектив. К тому
же в данный момент я не могу раскрыть им всех секретов. Я пытаюсь помочь своей
клиентке. Так вот, полиция доставила мне большие неприятности. Единственное,
чем я могу помочь себе, это найти нужные улики. Они пойдут по правильному следу
и оставят меня в покое.
— И поэтому вы явились ко мне?
— Да, к вам.
— Зная, что за вами следят, вы решили прийти, чтобы они
пошли теперь по моему следу?
— Я хотел бы получить некоторые сведения, — ответил я.
— Полиции известно, что вы здесь?
— Думаю, да. Кажется, они следят за мной.
— Я не буду вмешиваться, — сказал он, — у меня есть причины,
чтобы не лезть в это дело. Личные причины.
Я еще раз взглянул на него: шея как у быка, грудь как бочка.
Казалось, он полон энергии и жизни. Этот человек не из тех, кто свяжет себя с
одной женщиной и будет верен ей до конца жизни. Он посмотрел на меня. Я ничего
не сказал.
— Да, личные причины. И я не собираюсь говорить об этом с
полицией. И вам не скажу. Не хочу, чтобы в городских газетах печатали об этом
статьи.
— Ладно, — сказал я, — теперь ответьте мне на один вопрос.
— На какой?
— Вы можете предположить, что, несмотря на то что Финчли был
уважаемым человеком, он мог быть хитрым и умным мошенником?
Он выдохнул встречный вопрос:
— А вы?
— Я могу.
Он погрузился в раздумье.
— А не расскажете ли вы мне об информации, которой
располагаете, — спросил я, — не требуя ответить откровенностью на откровенность?
Другими словами, не дадите ли вы мне возможность играть по моим правилам?
— Нет.
— Я так и думал. И вы не позволите мне играть по моим
правилам?
— Нет, — сказал он, — не позволю, но я мог бы использовать
ловкого детектива в своих целях…
