— Возможно, копии всех заявок попадали к человеку, который
подавал свою заявку последним. Он мог согласовать ее с известными уже заявками
и таким образом получить наиболее выгодный подряд. Насколько это выгодно?
— Примерно от полумиллиона до одного миллиона долларов, если
у него были детальные копии заявок, выводы наших инженеров по строительству,
сметы — в общем, довольно много информации.
— Если у вас есть свободный час, я мог бы показать вам
кое-что интересное, — сказал я.
— А что вы хотите взамен?
— Если я попаду в переделку, мне нужна ваша помощь.
— Еще бы. Множество людей хотели бы этого.
— Но я предоставлю вам делать выводы.
— Но я не буду обязан?
— Нет, нисколько.
Он взял шляпу и спросил:
— Сколько на это уйдет времени?
— Около часа, — ответил я. — Теперь слушайте: за мной
следят, возможно, следят и за вами. И нам, чтобы избавиться от «хвоста»,
придется кое-что сделать.
— Есть какой-нибудь план? — спросил Макстон.
— Это моя забота. Я знаю, как нужно следить, значит, знаю и
то, как избавиться от слежки.
— Я с нетерпением жду от вас рассказа о том, как это
сделать.
— Первым делом, — сказал я, — нам надо незаметно выйти
отсюда. Вы снимаете офис в этом помещении? Очевидно, у вас есть здесь и
кое-какое влияние. Позвоните управляющему и попросите, чтобы на седьмой этаж
прислали грузовой лифт. Мы на девятом этаже. Сейчас идем к лифту. За нами
следят два человека. Один стоит внизу, у входа, а другой где-то рядом. Мы спускаемся
на пассажирском лифте на два этажа, бежим к грузовому лифту, нас доставят на
первый этаж. Мы идем по аллее, подходим к складу, открываем заднюю дверь.
Проходим через склад на улицу, берем такси, приезжаем в агентство по прокату
автомобилей и арендуем машину.
— Столько усилий, чтобы избавиться от слежки?..
— Да, от профессионалов избавиться очень сложно.
— Вы думаете, они попадутся на эту удочку?
— Тот, что стоит сейчас на девятом этаже, не пойдет за нами,
потому что внизу нас будет сопровождать второй. И если мы не подадим виду, что
знаем, что за нами следят, то все должно получиться.
Макстон снял трубку и сказал секретарше:
— Соедините меня с управляющим. — Потом произнес: — Это
Орвилл Макстон. Пусть лифтер отправит на седьмой этаж грузовой лифт… Да,
грузовой лифт, да, на седьмой этаж. И пусть ждет меня. Я даю ему две минуты.
Потом он поблагодарил управляющего, усмехнулся и положил
трубку. Мы подождали эти две минуты в кабинете. Зазвонил телефон. Макстон
поднял трубку и сказал мне:
— Грузовой лифт готов.
— Пошли, — сказал я.
Мы не спеша прошли по коридору к лифту. Человек, который
стоял у фонтана, прошел в контору по продаже недвижимости. Дверь лифта
закрылась.
— На седьмой этаж, пожалуйста, — сказал Макстон.
Мы вышли на седьмом этаже и по пустому коридору прошли к
грузовому лифту. Лифтер-швед тревожно спросил:
— Что случилось? Я что-то не так сделал?
— Все нормально, Оле, — сказал Макстон и дал ему пять
долларов, — поехали вниз, к выходу на аллею.
— Да, — ответил Оле, и лифт, громыхая, стал спускаться на
первый этаж.
Макстон посмотрел на меня и усмехнулся:
— Знаете, Лэм, вы мне начинаете нравиться. Вы знаете свою
работу.
— Спасибо, — сказал я.
Мы вышли, нашли заднюю дверь склада спортивной одежды, мимо
нескольких его служащих прошли через склад на улицу. Они хотели нам что-то
продать, но мы сделали вид, что поглощены беседой.
Мы взяли такси и поехали к агентству по прокату автомобилей.
Взяли в аренду автомобиль и добрались на нем до дома номер 1369 по
Хэммет-авеню. Мы вышли из машины, я достал ключ и открыл дверь.
— Так что же здесь находится? — спросил Макстон.
— Об этом, я думаю, вы сможете рассказать мне лучше, чем я
вам.
Мы вошли в столовую, но от ксероксов не осталось и следа.
— Ну? — сказал Макстон.
Я повернулся и пошел к выходу.
— Зачем было приходить сюда?
— Я хотел вам кое-что показать.
— Покажите.
— Все исчезло.
— Как?
— Это и я хотел бы узнать.
— Так что же это было?
— Машины.
— Какие машины?
— Пять ксероксов последних моделей.
Он взглянул на меня и сказал:
— Я не понимаю.
— Вы ведь время от времени бывали у Финчли? — спросил я.
— Конечно. Он часто работал дома, а мне приходилось работать
вместе с ним.
— Отсюда далеко до его дома? — спросил я. Он задумался,
потом сказал:
— Не больше четырех кварталов.
Я ничего не сказал и направился к выходу. Наши шаги эхом
отзывались в пустых комнатах. Я закрыл дверь, направился к соседнему дому,
постучал в дверь и спросил:
— Скажите, во сколько к соседнему дому приезжал фургон?
— Это было в полтретьего ночи, — с возмущением ответила
открывшая дверь женщина.
— Вы не заметили на фургоне названия компании?
— Нет. В полтретьего ночи как-то не хочется обращать
внимания на такие вещи. Я попыталась снова заснуть.
— Они очень шумели?
— Нет, они не говорили ни слова, но этот фургон так
громыхал… Он остановился, из него вышли люди и начали что-то грузить туда. Я
думала, что дом пуст. И вот что я вам еще скажу: название компании было чем-то
завешено, прочесть его было невозможно.
— Все это происходило в полтретьего ночи?
— Да. А зачем вам все это?
— Я собираюсь купить этот дом и должен быть уверен, что
оттуда все вывезли, — ответил я.
— Я думала, там ничего нет, но они загрузили чем-то целый
фургон.
— Большое вам спасибо.
Потом я повернулся к Макстону и сказал:
— Ну вот, теперь вернем машину в агентство, возьмем такси и
поедем обратно. Подойдем к входу со стороны аллеи, ваш лифтер-швед посадит нас
в грузовой лифт, так что никто и не узнает, что мы куда-то уходили.
