— Этого нельзя делать, Берта, — сказал Селлерс. Берта не
обращала внимания ни на него, ни на Кэтрин Эллиот. Она пошла на кухню, открыла
дверь, огляделась и повернулась. В этот момент Кэтрин бросилась на нее как
дикая кошка. Она царапалась, выкрикивала ругательства и пыталась вырвать у
Берты клок волос.
Берта обхватила ее за талию, подняла с пола и бросила на
кровать с такой силой, что закачались картины на стенах. Селлерс хотел было
подойти к Берте, но передумал. Берта величественно двинулась к закрытой двери.
Там была ванная. Как только дверь открылась, послышался невнятный булькающий
звук.
— Поджарьте меня как устрицу, — сказала Берта.
Я быстро подошел к двери. Селлерс как будто прирос к полу, а
Кэтрин судорожно хватала ртом воздух. Дафни была завернута в простыню и
связана. Она лежала в ванне и была похожа на мумию. Во рту у нее был кляп. Она
была совсем беспомощна, охвачена страхом, и только глаза ее молили о помощи.
Берта взглянула на нее и вышла из ванной.
— Взгляни, сержант, — пригласил я.
В это время Кэтрин, как гимнаст с батута, соскочила с
кровати и, помогая себе руками, бросилась к двери. Но Берта, для женщины ее
веса, была чрезвычайно быстра. Она словно танк двинулась вперед.
Не успела Кэтрин открыть дверь, как Берта схватила ее за
волосы.
— О нет, дорогуша, ты этого не сделаешь, — сказала она и с
силой потянула Кэтрин обратно.
Та вскрикнула. Берта, обхватив ее за талию, швырнула обратно
на кровать.
Я склонился над ванной и принялся развязывать узлы. Первое,
что я сделал, это вынул изо рта Дафни кляп. Она фыркнула и заговорила:
— Дональд, о Дональд… я знала, что ты придешь.
— Черт побери, что все это значит? — спросил Селлерс.
— Посмотри за ней, Берта, — сказал я.
— Хорошо, — сказала она, — ты останешься здесь, Кэтрин,
дорогуша. Смотри, а то мне придется сесть на тебя.
Я попытался развязать узлы руками.
— Давай я разрежу простыню, Дональд, — сказал Селлерс. —
Узлы нам еще понадобятся как доказательства. Ты можешь ответить, что это все
значит?
— Да.
— Расскажи.
Я разрезал узлы и сорвал простыню. Ее юбочка задралась, и я
одернул ее.
— Оставь мои ноги в покое, — сказала Дафни, — лучше сначала
вынь меня из этого фарфорового мавзолея.
Мы с Селлерсом помогли ей.
Дафни попыталась встать. Циркуляция крови быстро наладилась.
Правда, она оступилась и упала бы, если бы я не поддержал ее. Она оперлась на
мою руку и положила голову мне на плечо.
— Как будто кто-то колет мои ноги иголками и булавками, —
сказала она.
— Сколько ты здесь пролежала? — спросил я.
— Не знаю. Наверное, часа полтора.
— Ты получила мое письмо? — спросил я. Она кивнула.
— И что ты после этого сделала?
— Я сразу приняла решение стать независимой, Дональд, больше
не жить за твой счет. Но я не могла оставить кейс в квартире и поторопилась
найти для него более безопасное место. Он…
— Не надо об этом. Он в безопасном месте, и этого
достаточно. Что же дальше?
— Я взяла триста долларов и прибрала в квартире. Когда все
было в полном порядке, в том числе и в ванной комнате, я собиралась уходить. И
тут кто-то постучал. Я открыла, это была Кэтрин Эллиот. Она сказала:
«Мистер Харнер решил все-таки встретиться с вами. У меня в
конторе лежат для вас триста долларов. Если вы зайдете и подпишете расписку, я извещу
мистера Харнера». Я хотела сказать, что уже получила эти деньги, но вдруг
догадалась, что произошло — ты выложил триста долларов из собственного кармана…
Я пошла с ней как последняя дура. Мы пришли сюда, и мисс Эллиот сказала, что
Харнер должен прийти с минуты на минуту, а мы пока выпьем кофе. Теперь-то я
понимаю, что она положила туда снотворное. Я выпила, почувствовала
головокружение и сказала ей, что падаю в обморок. Она помогла мне дойти до
ванной, а потом все вокруг закружилось, и больше я ничего не помню. Когда я
очнулась, то увидела, что я связана и во рту у меня кляп. Я попыталась
закричать, но не смогла, хотела ударить каблуками по стенке ванной, но она
сняла с меня туфли. Тогда я страшно испугалась, что кто-нибудь откроет кран и я
утону, как крыса в луже. Ты не представляешь, Дональд, как мне было страшно!
— Будь любезен, объясни мне, что здесь происходит, Малыш, —
взмолился Селлерс.
— Кэтрин Эллиот, — сказал я, — женщина, ведущая двойную
игру. Как-то раз у нее уже были проблемы с «Беттер бизнес-бюро». Она сдает в
аренду несколько маленьких контор на час, на день или на неделю. Это придает
человеку, ведущему какое-нибудь короткое дело, респектабельность. К тому же он
получает свой телефон. Что касается Дэйла Финчли, то он был юристом и занимался
политическими делами. Но он знал, с какой стороны следует класть масло на
бутерброд. Этот Финчли имел кое-какие дела со строительной фирмой «Латроп,
Лукас и Мэнли». План был хорош. Финчли давал этой фирме копии всех заявок на
строительство, там все это анализировали и в последний момент представляли свою
заявку. Ее цена была на тысячу или две ниже остальных. Но таким образом они
получали подряд. Конечно, все это стоило денег. Харнер, с которым она работала,
на самом деле — Вальтер Лукас. В тот вечер, когда был убит Финчли, Лукас должен
был приехать к нему, забрать очередные заявки и подъехать к пустому дому, что в
нескольких кварталах оттуда, в котором стояло несколько копировальных машин. Он
собирался скопировать заявки и вернуть оригиналы Финчли. Потом он должен был
позвонить ему же и сказать, что у него есть заявка, которая является, самой
дешевой среди остальных, но ему необходимо уточнить кое-какие детали. После
этого все они начинали работу, выписывая из других заявок всю нужную им
информацию. А рано утром всегда была готова вполне добротная заявка. Но за
несколько дней до этого Кэтрин Эллиот сообщила Финчли и Лукасу о довольно
подозрительном случае. Некто Дональд Лэм долго расспрашивал ее в конторе в
Монаднок-Билдинг. Вообще-то Кэтрин работала с Лукасом напрямую. Вряд ли его
партнеры знали о том, что происходит. Думаю, будет установлено, что он один
занимался мошенничеством, так как отвечал за работу над заявками на
строительство. Эту схему обмана заказчиков разработали Лукас и Финчли. Но
кто-то узнал об этом и начал шантажировать Лукаса. Тому пришлось искать, кто бы
мог это делать. Единственное, что известно наверняка, — так это то, что кто-то
заставлял его оставлять в разных местах деньги. Ему звонили по телефону и
сообщали о том, что вроде бы никому не было известно. Лукасу и в голову не
приходило, что это делает Кэтрин Эллиот. Он считал ее глупым компаньоном,
который время от времени, используя его псевдоним, сдает ему в аренду конторы.
Но пришло время для крупного дела. Лукас получил сведения о том, что кто-то
пытается навредить ему. Это не входило в его планы. Ему были нужны только копии
бумаг. У них с Финчли все было подготовлено. Им оставалось только найти жертву,
чтобы использовать ее как посредника. Это должен был быть человек, чьи слова могли
бы быть поставлены под сомнение, так что в случае допроса его показания звучали
бы неправдоподобно. Если бы все прошло нормально, Лукас получил бы копии всех
заявок и секретных оценок инженеров. Если бы что-то сорвалось и на него бы пало
подозрение, можно было бы утверждать, что их жертва наверняка лжет. Поэтому
Лукас поместил в газету объявление, которое могло бы привлечь человека,
которого они искали. Оно выглядело вполне пристойно, но смысл его был
следующим: «Требуется человек, от которого отвернулась удача и кто готов
лжесвидетельствовать за три сотни долларов».
