— Дональд, — сказала она, — ты такой веселый и беззаботный…
Когда мы пообедаем, будет уже поздно. Ты не занят?
— Мое время работает на меня, — ответил я. — Я самый
незанятой человек, которого ты когда-либо встречала. Такому хорошему работнику,
как я, просто необходимо отдохнуть, особенно если он проводит время с такой
красивой девушкой. Думаю, это положительно влияет на моральное состояние и
поощряет на подобные маленькие развлечения.
Она засмеялась и сказала:
— У меня назначена встреча в четыре, так что до четырех я
свободна и могу пообедать с тобой.
— Отлично, — промолвил я.
Официант почтительно провел нас к столику на двоих. Я
заказал коктейли и закуску, суп, пару бифштексов с кровью, жареный картофель,
салат, лук, хлеб с чесноком, бутылку портера «Гиннесс» для себя и немного
красного вина для Дафни.
Коктейли были поданы почти сразу. Они были восхитительны.
Дафни ела закуску с наслаждением и не пыталась это скрыть. Мы отведали овощного
супа, салата из зелени, а затем принялись за обжигающие и прекрасно
приготовленные бифштексы. Когда мы резали их острыми как бритва ножами, во все
стороны брызгал, разливаясь по тарелке, розовый сок. Я взял кусочек хлеба и
беззастенчиво обмакнул его в соус. Дафни последовала моему примеру.
Я выпил портер, а Дафни — хорошее красное вино, специально
заказанное для нее, которое она должна была оценить.
Постепенно румянец снова заиграл у нее на щеках. Она доела
все, что было на тарелке, закусила двумя кусочками хлеба, разделалась с
небольшой бутылочкой вина, уселась поудобнее и улыбнулась.
— О, это было очень вкусно, — сказала она. Я спросил:
— Ты была в этой конторе в Монаднок-Билдинг по тому же делу,
что и я?
— Ты имеешь в виду аварию?
— Да.
Она запнулась, потом сказала: — Да.
— Это довольно своеобразный случай, — заметил я, — а где ты
стояла в это время?
— На Гилтон-стрит.
— Ведь красный свет зажегся до того, как подъехал «форд»?
— О да. Я очень спешила, но желтый свет зажегся, когда я еще
не подошла к перекрестку, а потом загорелся красный. «Форд» тоже хотел
проскочить, но красный загорелся до того, как он подъехал.
Я кивнул.
— Ты получила свои триста долларов?
— Нет еще. Я дала письменные показания. Мистер Харнер будет
говорить с начальством, а мне нужно прийти в четыре. Если они удостоверятся в
том, что я — свидетель, то я получу деньги.
— В объявлении сказано иначе, — сказал я, — там говорится,
что триста долларов получит любой, кто назовет свидетеля.
— Да, конечно, — ответила она, — немного не так, но я не
говорила им о свидетеле, я же видела все своими глазами.
К столу подошел официант.
— Как насчет ананасового шербета? — спросил я. Дафни
улыбнулась:
— Я все-таки должна идти… Я кивнул официанту:
— Два ананасовых шербета и кофе. Мы съели шербет и выпили
кофе.
— У нас есть еще немного времени, — напомнил я, — есть
какие-нибудь предложения?
— Нет, я свободна до четырех. Я спросил:
— Где ты живешь, Дафни?
Она начала что-то говорить, потом осеклась, посмотрела мне в
глаза и произнесла:
— Я скажу тебе правду, Дональд. Я только что приехала,
положила вещи в камеру хранения на автобусной остановке. Это в нескольких
кварталах отсюда. Я заберу их, когда найду место, где остановиться.
— Я могу помочь тебе: у меня есть машина и…
— О, это было бы чудесно! А если бы ты помог мне найти
где-нибудь комнату, только не в дорогом отеле. Я даже не знаю, сколько пробуду
в городе… Я ищу работу, Дональд.
Я подвинулся к ней ближе, поймал ее взгляд:
— И ты без копейки в кармане?
В ее глазах мелькнул панический страх, но она быстро взяла
себя в руки и подтвердила: — Да.
— И, — сказал я, — ты была очень далеко отсюда пятнадцатого
апреля во время аварии. Ты не видела ее, а прочитала объявление в газете. Ты
была в отчаянии. Ты приехала в город искать работу и начала просматривать
объявления, пытаясь что-то найти. Увидела объявление и решила, что у тебя есть
возможность заработать триста долларов путем обмана, сказав, что ты видела
аварию и…
— Остановись, Дональд! — вскрикнула она. — Ты читаешь мои
мысли. Ты пугаешь меня.
— Может, ты расскажешь что-нибудь о себе?
— Я не слишком много могу рассказать, — ответила она. — Я
неплохой секретарь. Знаю стенографию. Могу под диктовку печатать на машинке. Я
делаю это довольно быстро и аккуратно. У меня была хорошая работа, пока не
появился этот прекрасный принц. Я влюбилась. Он пел так сладко, что мог бы
очаровать и соловья. Я вышла замуж. Деньги, которые у меня были, я перевела в
банк на общий счет. После одного мелкого факта у меня возникло подозрение. Я
решила проверить. Оказалось, что он женат, у него жена и маленькая дочка и он
не имел развода. Они жили здесь, в Лос-Анджелесе, и… я потеряла голову. Я
сказала ему все, что узнала. На следующее утро он уехал, прибрав к рукам все
мои деньги.
— За двоеженство можно привлечь человека к суду, — сказал я.
— Ну и что с того? — спросила она. — Он пойдет в суд,
поговорит с судьей, скажет, как он раскаивается и хочет вернуться к своей
настоящей жене и ребенку. Судья назначит ему испытательный срок. А если нет — что
хорошего для меня в том, что этот парень будет сидеть за решеткой?
— Сколько вы жили вместе?
— Примерно полгода. Конечно, его часто не бывало дома. Он
сказал мне, что работает торговым представителем, много времени проводит в
дороге.
Ты не пробовала снова устроиться на прежнюю работу?
Она замотала головой:
— Я жила на Среднем Западе. Все девочки в конторе завидовали
мне. Этот парень умел подать себя. На него обращали внимание. Я гордилась им! Я
всем говорила: «Боже, как долго я его ждала, наконец-то нашла, что искала». Я
не хотела очертя голову выскакивать замуж. И все страшно завидовали мне. Я не
смогла бы выдержать, если бы они узнали, что произошло со «счастливым» браком
Дафни Крестон.
— Его первая жена знает о тебе? — спросил я.
— Не думаю. Я кое-что узнала о ней. У них семилетняя дочь.
— Как его зовут? — поинтересовался я. Она покачала головой.
— Ты должна сказать мне и это. Ты ведь уже многое мне
рассказала. Ведь его имя для меня ничего не значит.
