— Я брата не брошу, — вступилась резко. — И защита от него мне не нужна. Он меня любит и ничего мне не сделает. Вообще, о чём вы таком говорите? Утащит, опасен… это смешно! Максим мой брат. Единственный человек, который действительно любит меня. Он никогда не причинит мне вред. Это невозможно!
— Да ты сама-то веришь в то, что говоришь? — саркастически воскликнул мужчина, прижимая к груди ветвь.
Хотела возразить, но осеклась. Нет, не верила. И верила одновременно.
— Я буду всю жизнь себя ненавидеть, если не проверю. Если не узнаю наверняка, — опустив взгляд в пол, ответила очень тихо.
— Ладно, — просто сказал он.
Удивлённо посмотрев на него, изумилась — ветвь исчезла, но в груди мужчины оказалось золотое, медленно расплывающееся пятно, которое проступало на венах рук и шее тёмным сверкающим светом, который через несколько мгновений потух.
— Могла бы всё-таки расщедриться на что-то более ценное, — кисло пробурчал Харон.
— Прости, — почти вежливо ответила она.
Я задумалась, а какие их всё-таки связывают отношения? Не похоже, что просто деловые. Это было как минимум интересно.
— Думаю, ты хочешь покурить на дорожку, — заметил он, вкладывая в свой голос какой-то намёк, который девушка сразу же рассекретила.
— Да, Марго, подождёшь нас здесь?
Я махнула рукой. Хотят посекретничать, пусть их.
Элли
Достав из пачки сигарету, почти вплотную придвинулась к Харону, чтобы дикий ветер не сбил пламя зажигалки, закурив, отошла в сторону и мрачно уставилась на него. Он никогда не говорил мне ничего хорошего. Все вести от Стража были плохими.
— Ох, не смотри на меня так, — укоризненно вздохнул он. — Ты меня нервируешь.
— Рада, что способна вызвать в тебе хоть какие-то эмоции, — сказала, ничуть не покривившись. — Что скажешь?
— Отговаривать её — бессмысленно, тебя — тем более, так что я просто хочу убедить тебя быть осторожной. Ты выбрала это место не случайно, а значит вы идёте в одну из башен. Чёрная или Белая? И к гадалке не ходи, в белую ты и ради святой Терезы не полезешь, зная, кто там сидит, значит Чёрная. А раз парнишка как ты, то у него есть учитель — Чёрный человек. Всё правильно?
— Удивительно, что ты узнаёшь всё это от меня, — заявила холодно. — Помнится, обо мне ты знал с самого начала.
— Ты многого о себе не знаешь, Элли. Твой случай настолько уникален, насколько и прозаичен случай этого Максима. Он хоть жив? Не в пустую идёте?
— Катерина уверена. Значит шанс есть, — ответила, пожав плечами и стряхивая пепел на стылую землю.
Его слова, как и прежде, вызвали с трудом подавленную волну вопросов. Харон частенько говорит загадками, и никогда не отвечает прямо. Мне послышался лай собак и в этой какофонии звуков вдалеке померещился особой вой, неживой.
— Ты напугана. Чем?
— Это всё нервы, — покачав головой, отказываясь говорить правду, оборвала его.
— Что тебе снится, Элли? Неужели Изнанка, что ты так рвёшься туда? — он говорит тихо, а черты лица вновь плывут, сбивая с ног своей расплывчатостью, непостоянством, пугающей белизной мягких линий.
Раньше это не раздражало, теперь безумно злило.
— Хватит, — резко закончила разговор. — Ты знаешь, зачем мы пришли. Так давай уже приступим.
— Ваши маски продержаться не дольше суток, так что не задерживайтесь, — он вновь уплотнился, на лице проявилась извечная скука и отрешённость. — Действуй, как знаешь, Элли. Кто я такой, чтобы вмешиваться в дела живых.
Марго
Они вернулись на удивление быстро и по лицу Элли понятно — разговор был не из приятных.
Посмотрев на нас, Харон почти учтиво проговорил:
— Дамы, прошу за мной, в самую увлекательную часть клуба развлечений. Сегодня вам предстоит побывать в интереснейшем месте, где самые мрачные частицы нашего «я» оживают!
Он театральным жестом открыл перед нами двери, ведущие в коридор, украшенный постерами из фильмов ужасов, несколькими, весьма потрёпанными жизнью, скелетами и, неожиданно, приятной музыкой, напоминавшей ту, что играла в старинных английских лифтах, доносившейся как будто из старого приёмника под потолком. По правую и левую стороны, располагались двери, каждая была выполнена в стиле заявленных на плакате у входа развлечений. Тут была и комната страха, с традиционными пауками, и будуар гадалки, со знаком вопроса и малопонятным числом под ним: «42», а также зеркальный лабиринт, самая крайняя с противоположного конца дверь, с дешёвым дождиком, обрамлявшим небольшое зеркало с призывом поверху: «А ты рискнёшь заглянуть себе в сердце?» Как примитивно. Но почему-то эта атмосфера напомнила мне старый фильм Стэнли Кубрика про отель, в котором главный герой сходит с ума. Странное чувство.
И из всех вариантов, разумеется, он остановился рядом с последней дверью. Вновь посмотрев тяжёлым взглядом, спросил:
— Вы уверены в своём решении? У вас есть последний шанс отказаться и повернуть назад.
Элли выжидающе посмотрела на меня, как бы напоминая всё то, что говорила раньше. И про брата, и про то, как это может быть опасно. Мне вспомнился сеанс, во время которого чуть не отправилась следом за призывно зовущим Максимом. Нет, дороги назад нет.
— Да, мы уверены, — заявила твёрдо, выдерживая опасный взгляд Харона.
— Ну что ж, тогда повторю правила, на всякий случай, — почти язвительно сказал он. — У вас есть сутки, после чего вы не сможете вернуться через этот выход. Ничего не ешьте и не пейте, старайтесь избегать призраков, не лезьте на нижние уровни и самое главное, как пойдёте назад — не оборачивайтесь, чтобы вы ни услышали. Обернётесь и останетесь там навсегда.
Дождавшись от нас согласного кивка, он секунду помедлил, а затем открыл нараспашку дверь, ведущую в темноту.
— Проходите, — тихо сказал он.
Когда мы оказались по ту сторону двери, Харон крикнул напоследок:
— Элли! Если ты застрянешь, в этот раз я не смогу тебя вернуть.
Я внимательно посмотрела на девушку, ожидая её решения, но она лишь повела плечами, как будто сбрасывая с себя невидимую ношу.
— Учту, — упрямо сказала она и Страж закрыл за нами дверь, оставив в полной темноте.
— Тебе страшно? — раздался её тихий голос.
Сердце вновь выбивало канонаду, поэтому кивнула, не сразу сообразив, что в темноте, она этого не увидит.
— Очень.
— Это хорошо. Надеюсь, ты не из тех, кто впадает в ступор. Раз боишься, значит глупостей делать не станешь.
После чего Элли взяла за руку и крепко сжала.
— Смотри внимательно, глаза скоро адаптируются.
И правда, через несколько минут вполне сносно видела, что нас окружают миллионы двойников, запрятанных в пыльных зеркалах. Обстановка вызывала безотчётный приступ паники, отчего принялась высчитывать удары сердца, боясь хоть что-то сказать.
