Это и правда была хорошая новость. В отличии от отца Андрея, Анатолий Павлович был более лояльным человеком. Он может помочь.
В голове уже витали обрывки вызревающего плана. Мне нужно немного передохнуть, поспать, поесть, собраться с мыслями, чтобы приступить к его выполнению.
— Если ты не возражаешь, я остановлюсь у вас ненадолго. Боюсь, дорога до дома сейчас слишком длинная. Переход не даётся легко.
— Как пожелаешь. Твоя комната пустует, можешь вернуться в неё, — он проницательно посмотрел на меня. — А ведь ты уже морально готовишься вновь перейти, не так ли? Думаешь, Харон позволит тебе это сделать после того, что случилось?
— А я не буду спрашивать.
***
Резко подскакиваю над кроватью, хватая обожжёнными холодом лёгкими воздух. Сначала прижала онемевшие пальцы к вискам, следом запустила их в волосы, остужая голову. Открыв глаза, осмотрелась. Институт. Значит всё случилось.
Выбравшись из постели, поёжилась и подошла к окну, закрывая створки. Сумерки, я проспала часов восемь — девять. И этот сон мог стать последним. То, что скрывается в мире грёз, становится сильнее. Оно затягивает меня на дно и дальше. Как долго мне будет удаваться выкарабкиваться наружу? И что будет, когда удача перестанет улыбаться, обнажив двуликое нутро?
Проведя рукой по лбу, стряхнула с себя сонные мысли, а затем проследовала в небольшую ванную. Обжигающе горячие струи воды, кусок хорошего мыла, новая зубная щётка и паста, и вот уже чувствую себя живой. Протерев запотевшее стекло, уставилась в мутное отражение, отмечая и лопнувшие капилляры в глазах, и синяки под ними, и бледные, почти бескровные губы. Как будто бы и не спала. Как будто бы то, что происходит со мной во снах, ими не является. Верь я в проклятия, считала бы себя проклятой. Но ведь это всего лишь последствия слишком долгого пребывания на Изнанке. Разве нет?..
***
— Элли! Я рад снова встретится с тобой! Жаль, что при столь печальных обстоятельствах.
Рыжий пухлый мужчина поднялся из-за стола, приветствуя и жестом предлагая присесть. Анатолий Павлович всегда был излишне жизнерадостным, учитывая, где он работал.
Официально институт назывался «Научно-исследовательский институт психосоматики и психотерапии» и являлся частной организацией весьма скрытого толка. Неофициально спонсировался правительством. В годы СССР являлся закрытым отделением «Институт психиатрии АМН СССР». При царской власти также существовал подобный институт, а раньше этим заведовали церковники. Словом, в том или ином виде, Институт существовал всегда. Его отделения располагались по всей территории России и некоторым странам ближнего зарубежья. В Европе долгие годы существовали разрозненные организации, как светского, так и церковного толка. Отдельным особняком стоят Ватикан и Азия.
— И не говорите. Рада вас видеть, Анатолий Павлович. Вы, как всегда, прекрасно выглядите!
И ничуть не покривила против истины. Анатолий Павлович всегда выглядел хорошо. Чисто выбрит, в хорошем костюме-тройке, с дорогими часами, в прямоугольных очках, за которыми прятались умные зелёные глаза. Он располагал к себе улыбкой и вежливым отношением как к коллегам, так и к подчинённым.
— О, милая, не стоит комплиментов! — широко улыбнувшись, сказал он, жестом предлагая присесть напротив в кресло.
Этот кабинет принадлежал отцу Андрея, Виктору Сергеевичу Серебрякову, главе института, однако в дни его отсутствия, здесь обитал его заместитель. Светлое помещение, выполненное в тёплых жёлто-коричневых тонах с зелёной холодной обивкой стен и мебели, настраивало на длительные беседы, чаепития и хорошее времяпрепровождение. А солнечная сторона дома по утрам заливала комнату яркими лучами, пробивавшимся сквозь полупрозрачные салатовые шторы, усиливая атмосферу уюта и комфорта, как и пасторальные картины, висящие над несколькими шкафами, до верху заставленными книгами по психологии и парапсихологии.
— Элли, знаю, Андрей говорил, что тебе что-то нужно и я всегда рад помочь. Но прежде, меня интересует та девушка, к которой нас привёл Харон. Насколько понял из слов Андрея, она не вернётся самостоятельно? Мы, разумеется, постараемся сделать всё, что в наших силах, однако не думаю, что это приведёт к успехам. Люди так просто не возвращаются с Изнанки, тебе ли этого не знать. Поэтому меня интересует её семья. Думаю, стоит сообщить им о том, что с ней случилось.
— Да, она не вернётся без нашей помощи, — кивнула согласно. — Однако я не представляю, что мы должны сказать её родным. Более того, считаю, что, в ближайшее время, это не первостепенная задача. Марго говорила, что они проживают в Питере, только её брат живёт в Москве, но и он находится на Изнанке. У неё весьма непростая ситуация с родными…
— Не удивлён, учитывая, кто её дед, — негромко кашлянул Анатолий Павлович.
— Что простите?
— Её дед, Захар Чернышевский. Думаю, ты слышала о нём.
— О! — вот и всё, что смогла вымолвить.
— Поэтому возвращаюсь к твоей просьбе. Что ты хочешь, Элли? Если у тебя есть идеи как вернуть Марго, а ещё лучше и Максима, говори. Сейчас нас ничего не связывает с внуками этого человека, но если он узнает, что они пропали… Даже представить себе не могу, что случится, — мужчина развёл руки, демонстрируя свою растерянность.
— Хорошо, — сказала, а затем умолкла, собираясь с мыслями.
— Мне нужен Кузнечик.
— А он то тут при чём? — от удивления стёкла очков Анатолия Павловича приподнялись вместе с бровями.
— Пока не могу сказать. Я знаю, что вы пристально следите за ним, ну так вот, он мне нужен.
— И не скажешь зачем тебе Ловец?
— Боюсь вы не одобрите, что я затеяла, но, пожалуй, это единственный способ вернуть Марго.
— Я так понимаю, Харон не станет помогать?
— Не в этом случае. Марго обернулась и теперь он скован правилами, — отрицательно покачала головой. — Так вы найдёте для меня Кузнечика?
Анатолию Павловичу потребовалось всего тридцать секунд, чтобы принять положительное решение.
***
На крыльце родного дома меня уже ждали.
Длинные зелёные волосы, скрывающиеся под вязаной шапкой, шарф в крупную рыжую полоску, туго обмотавший горло, перчатки ему под тон, виднеющиеся под потёртым серым пуховиком да высокие военные ботинки. Девочка простояла достаточно долго и, не будь она уже мертва, замёрзла бы до смерти на таком холоде будучи совершенно неподвижной.
— Я уж было подумала, что ты не придёшь, — голос натужено захрипел и она поморщилась, как от боли.
— Куда же денусь от собственного порога? — фыркнула негромко, оглядывая её с головы до ног. — Я передумала. Сначала ты поможешь мне, а потом я тебе.
— Что ты хочешь? — новость она восприняла спокойно, что не удивительно — редкий случай встретить того, кто может помочь призраку.
