- Не сомневаюсь в этом. - Он куском лепешки подтер остатки соуса.
- Дай мне какую-нибудь работу.
- В этом нет необходимости, Ханна.
Она мгновенно помрачнела и отвела взгляд.
- Ты пытаешься деликатно отодвинуть меня? Акин, мы же дали друг другу слово, что будем честны. Если я недостаточно презентабельна, скажи об этом прямо.
«Твою уродину-жену».
«Сиди здесь», - хотелось приказать ему, чтобы быть уверенным: никто не прикоснется к ней.
- Я не привык принимать чью-то помощь. Я считал, что мы с тобой поженились только ради Касвара. - Он отвел взгляд, когда Ханна стала доставать из-под одеяла малыша. - Моя мать давно отказалась от своих обязанностей, и мне в голову не приходила мысль, что ты сможешь или захочешь взять на себя хоть часть ее функций.
- Я почла бы за честь сделать для тебя что-то важное. - Ханна вытянула на руках ребенка, и Акин изумленно уставился на него. - Подержи его, пожалуйста.
Акину совсем не хотелось в это утро признаваться в том, что он ни разу не брал на руки своего племянника. Он боялся, что не рассчитает силу и раздавит маленькое тельце. Однако сейчас ему все же пришлось взять его. При виде стиснутых кулачков и сурово сдвинутых бровей его сердце дрогнуло, и он ощутил нечто вроде сочувствия.
- Все хорошее заканчивается, да? - обратился он к племяннику.
- Все плохое тоже. - Ханна застегнула платье. - Вера в это была мне всегда необходима, - добавила она, перекладывая одеяльце на плечо Акина. - Чтобы он не срыгнул на тебя, - объяснила она. - Гладь его по спинке, пока он не рыгнет.
По ту сторону стекла маячила няня, готовая забрать ребенка в любой момент. Акина ждали важные дела, но он продолжал держать малыша на плече и гладить его по спине, чувствуя небывалое успокоение.
- Как же мне хотелось увидеть это, - вздохнула Ханна.
Нельзя потакать самому себе, вдруг сердито подумал Акин. Это слабость. Он не должен ничего получать от ребенка, только отдавать ему. Он перевел взгляд на няню, и та подлетела к нему, забрала Касвара и удалилась.
Ханна не стала скрывать своего огорчения.
- Ты не хочешь подружиться со мной, да?
- Я же сказал: союзники, - напомнил Акин.
- И все?
Это был подходящий момент, чтобы заявить о своем желании иметь традиционный, а не фиктивный брак, и вместе делить постель. Однако Акин знал: секс подразумевает детей, так что оставаться союзниками безопаснее.
- Можешь праздновать Рождество, - резко произнес он. - И я подумаю над тем, какие формальные обязанности ты могла бы исполнять. Возможно, тебе пришлось бы по душе подготовить церемонию официального отречения моего отца, на которой меня объявят регентом.
- Серьезно? - Ханна радостно улыбнулась. - С удовольствием! Что до других обязанностей, я бы занялась тем, что имеет отношение к образованию, в частности, для девочек. Или к женскому здоровью, или к вакцинации детей, или…
Акин поднял руку, призывая ее замолчать.
- Есть поговорка про дурную голову, которая ногам покоя не дает. Она про тебя. Если я не займу тебя чем-нибудь, ты устроишь конкурс мокрых футболок.
- Я и собираюсь устроить его на Рождество. Уверена, я выиграю.
Акин прикрыл глаза, стараясь сдержать смех.
- Едва ли это пристало представителю королевского семейства.
- Но это есть в моем списке счастья.
- Победить на конкурсе мокрых футболок? - Ему вдруг захотелось подхватить ее и бросить в бассейн.
- Нет, как это ни печально. - Ее глаза лукаво блеснули. - Нет, в моем списке есть умение говорить что думаешь, не опасаясь, как к этому отнесутся окружающие.
- В тот день, когда в заголовках пропечатают размер твоего бюста, я самолично запру тебя в покоях.
- Вот видишь? Мне нравится, когда ты шутишь. Ты сразу выглядишь почти как нормальный человек.
- Я не шучу. - Акин встал.
- Ты куда?
- Меня ждут дела.
- Но ты ничего не ел, только перекусил.
А ведь и правда, все это - перешучивание с ней, общение с ребенком - выглядит как закуска перед главной трапезой. Обещание чего-то большего.
Он обошел бассейн и направился к двери в свои покои, спиной ощущая взгляд Ханны.
Ханна в задумчивости сидела у детской люльки, когда что-то заставило ее поднять взгляд. За ней наблюдал Акин, появившийся словно из ниоткуда.
Изумление пронзило ее, будто разряд тока. Она не переставая думала о нем и его поцелуе - и вот он здесь! Он был одет в черные брюки и легкую серую тунику, которая застегивалась на три кнопки. Туника была свободной и с длинными рукавами, однако она не могла скрыть контуры его плеч и рельефную мускулатуру груди.
- Где твоя горничная? - Акин перевел взгляд на спавшего Касвара.
- Я всех отпустила на несколько часов.
У него дернулась щека.
- Из-за Рождества? - Он оглядел три маленькие коробки, оставшиеся от груды подарков.
- Охрана у дверей. Они еще сильнее привержены долгу, чем ты. Угощайся.
Акин засунул в рот квадратик песочного печенья, затем доел крошки, оставшиеся от имбирных пряников.
Ханна сняла с крохотной елочки конверт и встала.
- С Рождеством, - откашлявшись, сказала она и подала Акину конверт.
Он взял его одной рукой, и тут она заметила, что в другой он держит маленькую коробочку, перевязанную серебряной лентой.
- Ты же не празднуешь Рождество.
- В интересах дипломатии я отвечаю взаимностью, когда мне дарят подарки.
- А. Это значок с твоим флагом, да? - Она с робостью приняла коробочку.
- А это шпаргалки по твоей конституции? - помахав конвертом, спросил Акин, зная, что обезоруживает Ханну своими шутками.
Она внимательно наблюдала, как он взломал печать на конверте и достал письмо, потом стала раскрывать свой подарок. Это оказались красивейшие серьги, сделанные в том же стиле, что и кулон.
- Откуда ты знал, что в моем списке есть «проколоть уши»?
- Я не знал, что они не проколоты.
- Что ж, - сказала она, - твой подарок - это лишний повод для меня преодолеть свои опасения. Спасибо. Серьги очень красивые.
- Пожалуйста, - рассеянно произнес Акин, глядя в письмо. - Ты составляешь мою биографию? - изумился он, сообразив, что там написано.
Сначала это казалось Ханне отличной идеей. Сейчас же она в этом сомневалась.
- Я говорила тебе, что читала об истории Бааки, - сказала она. - У твоей матери одна биография, у твоего отца - четыре, а у брата - целых девять, но только две из них официальные. Придворные отказались выдать мне остальные. - Да помогут им Небеса, если у Касвара проявится отцовская тяга потакать своим капризам. - Что касается тебя, то есть лишь короткие статьи на нескольких языках.
