Ханна не осознавала, насколько важно для Акина делить с ней постель, до тех пор, пока он поздно ночью не заявился к ней в комнату и раздраженно не спросил:
- Почему ты не пришла?
- Никак не могла угомонить Касвара. Да и тебя будить не хотела, - сонно ответила она. Акин лег в кровать и прижал Ханну к себе.
- А я все не мог заснуть, думал, что что-то случилось. После коронации мы переберемся в другое крыло.
Она счастливо улыбнулась в темноту и отдалась во власть сна.
До коронации оставалось несколько недель. Ханна проводила встречу, на которой обсуждались последние детали организации празднества, когда помощница тронула ее за локоть и прошептала на ухо, что муж срочно требует ее к телефону.
- Отец умер, - резко произнес Акин. - Я только что сообщил об этом матери. Мне нужно сделать несколько звонков. Ты можешь взять малыша и посидеть с ней? Она просит, чтобы его принесли к ней.
- Конечно. Прими мои соболезнования, Акин.
Ничего не сказав своим сотрудникам, Ханна позвонила няне и договорилась с ней встретиться у покоев королевы. У нее в памяти всплыли слова Акина о том, что коронация многое изменит. Что если отец признает его, он перестанет чувствовать себя позором семьи.
Следующие дни выдались тяжелыми. Ханне приходилось все время утешать королеву и напоминать ей о том, что ее муж скончался. С Акином она увиделась, только когда они приветствовали гостей, прибывших на похороны.
Коронацию пришлось отменить. На следующий день после похорон короля во дворец прибыли представители парламента.
- Тайным голосованием мы закрепили вашу власть в качестве регента Бааки до тех пор, пока кронпринц не будет готов принять властные полномочия, - заявил один из парламентариев.
Формальности заняли десять минут. После ухода делегации Ханна на короткое время осталась наедине с Акином. Он выглядел измотанным и поникшим, его щеки запали, под глазами появились темные круги.
- Неужели для тебя коронация была так важна? - спросила она.
- Да. - Голос Акина был напрочь лишен каких-либо эмоций. - Это доказало бы, что я нужен отцу. Что он доверяет мне и признает во мне сына и компетентного лидера. С моей стороны это было желание потешить свое самолюбие.
- Ничего подобного. Ты действительно нуждался в его признании. В этом нет ничего зазорного.
- Для ребенка естественно желать любви. А вот если любви желает взрослый - это незрелость и потакание своим капризам.
- Вовсе нет! Я тоже хочу любви. И все хотят. - Ханна догадывалась, как ему больно, но продолжала говорить: - Мне жаль, что родители обделили тебя своей любовью. Зато у тебя есть… моя любовь. Конечно, она не заменит родительскую.
Акин тяжело вздохнул.
- Ханна, я не могу… Разве ты будешь рада такой жизни? Не в моей власти дать тебе любовь. - Его голос звучал бесстрастно, в глазах не было даже искры каких-либо чувств. - Я не тот, кто может сделать тебя счастливой.
«Откуда ты знаешь, если даже не пробовал?» - хотелось спросить ей.
- Ты предлагаешь мне искать любовь на стороне? - Для нее это было немыслимо, она не могла представить себя с кем-то еще, кроме Акина, которого любила всей душой.
- Да, - ответил он и ушел.
Глава 12
Ханна была настолько ошеломлена, что не остановила Акина.
Но он не просто ушел. Он покинул ее.
Она осознала это только через два дня и отправилась к старшему из его помощников.
- Он уехал в пустыню. Я не предполагал, что вы об этом не знаете, иначе я бы известил вас, - сообщил ей тот.
- А куда в пустыню? И надолго? И зачем?
Есть ли у нее возможность приехать к нему туда? Или ей даже пытаться не стоит?
- Трудно ответить, - с сожалением произнес помощник. - Я могу навести справки. Только это займет какое-то время.
- Спасибо.
Ханна была возмущена до крайности. Пусть Акин и не обещал любить ее, но он обещал относиться к ней с уважением. Пусть он не обещал сделать ее счастливой, но он не имел права причинять ей боль. Она не заслужила такого обращения!
В конечном итоге Ханна решила посоветоваться с Галилой.
«Как мне быть? Пусть страдает? Он разозлится, если я приеду к нему?»
Ответ помог Ханне решить, как действовать дальше.
«Вероятно. Наши мужчины слишком гордые, чтобы принимать помощь от женщины. Но если он страдает и ты любишь его, все равно будь с ним».
Галила организовала вертолет, и Ханна прибыла в оазис, когда Акин был в отъезде.
Довольно большой бассейн казался синим драгоценным камнем в океане песка. В резиденции обитало небольшое племя.
Люди встретили Ханну и ее свиту, состоящую из телохранителей, нянек, поваров и горничных, настороженно, пока не поняли, что с ней прибыл Касвар. Эту новость они восприняли как праздник.
Ханна гадала, как ее приезд воспримет Акин, но ответа на вопросы пришлось ждать два дня. Наконец вдали появилось огромное облако поднятого песка, и вскоре стало ясно, что к оазису движется караван из пяти-шести верблюдов. Ханна сразу разглядела своего мужа. Он был так красив и энергичен, что у нее перехватило дыхание. Она передала малыша няньке и вышла навстречу Акину.
- Что случилось? Что-то с ребенком? - всполошился он.
- С ним все в порядке.
- Тогда зачем ты привезла его сюда?
- А как иначе? - гневно осведомилась Ханна. - Где ему быть, как не со мной, а мне - с моим мужем? Что ты тут делаешь?
- Ты проделала весь путь, чтобы спросить меня об этом?
Ханна едва не попятилась под его грозным взглядом.
- Да. Или ты думал, что я буду сидеть во дворце и ждать, когда ты приедешь и сообщишь мне, какая жизнь меня ожидает? - Она сделала паузу. - Я люблю тебя, Акин. Я тебе об этом уже говорила.
Акин молчал. Он стоял, весь покрытый песчаной пылью, и его ноздри гневно раздувались. Ханна начала паниковать, но, прежде чем она успела повернуться и побежать прочь, он схватил ее и перекинул через плечо. Бросив несколько коротких фраз на арабском и получив ответ, он решительно зашагал к бассейну.
- Что ты делаешь? - закричала Ханна, пытаясь вырваться.
- Я в ярости, - сказал он, перехватывая ее так, что она оказалась у него на руках. - Я в ярости от того, что позволил тебе увидеть, как много для меня значит одобрение родителей и как мало я значу для них. Я был уязвлен и зол, но хуже другое… - Он на мгновение задумался. - Я злился на себя за то, что не могу дать тебе желаемое. Я не знаю, как сделать счастливым другого человека. И когда ты спросила меня о другом мужчине, я подумал: а почему бы нет, ведь она заслуживает того, что я не могу дать ей. И тогда я поступил так, как поступал всегда. Уехал в пустыню. Но ты, Ханна, и здесь все испортила. Все это время я только и говорил себе, что был полнейшим глупцом, когда уехал от тебя. Поэтому я страшно зол на тебя.
