— Наркотики? — удивленно спросила она.
— Нет. — Эверетт фыркнул. — Он влюбился во Фрейю и стал рассеянным. Фрейя становилась его приоритетом, а он не желал в этом признаваться даже самому себе, — сухо сказал он. — Джованни клялся, что она не влияет на его объективность, поэтому я продолжал доверять ему. Мне следовало прислушаться к своей интуиции.
Эверетт тяжело вздохнул, умолчав о том, что в тот момент Фрейя была беременна.
— Что случилось? — тихо спросила Бьянка.
— Джованни собирался выйти в отставку, но сначала хотел закончить дело, над которым мы работали. Это была необычная работа, он рисковал жизнью, но торопил события, чтобы ускорить встречу с Фрейей. Он чуть не погиб.
Она ахнула:
— Я читала в Интернете о том, что его какое-то время считали мертвым. Однако я не нашла никаких подробностей.
— Информация подчищена. Именно я приказал объявить его погибшим, — мрачно произнес Эверетт. — Я защищал его от дальнейшего нападения, но мне пришлось убедить Фрейю.
— Ты убедил ее, что ее муж умер? Но они так любят друг друга. Это очень жестоко, Эверетт. — Бьянка была потрясена.
— Это было жестоко, — согласился он. Особенно когда она потеряла ребенка, и они не могли быть вместе. Вот почему Эверетт ненавидел смотреться в зеркало. Вот почему он не мог смириться с тем, что Джованни и Фрейя считают его своим другом.
— Но ты сделал все возможное, чтобы загладить свою вину перед ней, — продолжала Бьянка. — Фрейя сказала, что ты лег в больницу, чтобы передать сообщение ее приемной матери.
— Мне следовало убрать Джованни с поля боя до того, как это случилось. Я знал, что-то пойдет не так. Называй это опытом или интуицией. Я понимал, что не должен допускать его до работы, но я не остановил его.
— Мы все делаем ошибки, Эверетт.
— Но не ценой жизни! — Он повернулся к ней лицом. — Не ценой нескольких месяцев страданий. Если бы ты видела его в больнице, когда он стремился встретиться с Фрейей. — Его голос стал хриплым и дрожащим. Он считал себя монстром, которого следовало сослать в самые дальние уголки Вселенной за то, что он сделал. — Если бы он не был прикован к больничной койке, пополз бы искать ее.
Эверетт провел рукой по лицу, стараясь забыть тот ужасный день, когда ему пришлось сказать Джованни, что ребенка больше нет.
— Об этом был твой кошмар? — тихо спросила она. — Взрыв?
— Да. Мне снится кошмар, когда я очень крепко сплю. Я знаю, что он попадет в засаду, и хочу, чтобы он не ходил в кафе, но не могу добраться до него вовремя.
— Ты знал, что он попадет в засаду?
— Конечно нет. — Эверетт поднял голову и свирепо посмотрел на нее. — Я ни за что не послал бы его туда. Ему предстояла встреча с осведомителем, но я вообще не должен был отпускать его в Дубровники.
— Потому что интуиция подсказывала тебе не делать этого?
— Да. И она никогда меня не подводит. Я нутром чувствовал, что мне нельзя сходиться с тобой, но я наплевал на это предупреждение. А теперь посмотри, к чему это привело. — Он нападал на Бьянку, потому что ощущал себя крайне уязвимым. Она относилась к нему по-доброму вместо того, чтобы ненавидеть его так, как он того хотел.
Бьянка выдохнула, словно ее ударили в живот. С трудом сглотнув, она отпила виски.
Эверетту стало совестно.
— Зря я так сказал.
— Все в порядке, — произнесла она, алкоголь обжег ее горло. — Мы не из тех любовников, которые оберегают чувства друг друга.
Он затаил дыхание, получив достойный отпор.
— По-моему, ты должен извиниться перед ними, — заявила она.
— Они знают, что я сожалею.
— Ты обязан извиниться, попросить у них прощения и позволить им простить тебя. — Она допила виски и поставила бокал на кофейный столик. — Ты отталкиваешь их, и они обижаются. Ты хочешь и дальше причинять им боль?
— Нет, — огрызнулся он.
— Тогда остановись. Может быть, кошмары тоже прекратятся. — Она встала. — Я иду спать. Спокойной ночи.
Не приглашая Эверетта присоединиться к ней, Бьянка ушла и закрыла за собой дверь. Он повернулся лицом к окну, чувствуя себя идиотом.
Он глубоко вздохнул, и оконное стекло затуманилось.
Если Эверетт и вернулся в постель на рассвете, то ушел раньше, чем проснулась Бьянка. И она этому обрадовалась. Она не была готова встретиться с ним после их разговора.
Ее тронула его откровенность, и она решила, что он хочет сильнее сблизиться с ней. А потом он сделал неприятное замечание, напомнив ей, что их связывает только секс. Их занятия любовью не подразумевают эмоциональной связи.
Она чувствовала себя опустошенной и продрогшей, несмотря на горячий душ и яркий, солнечный день. Расчесав влажные волосы, она слегка накрасилась.
Эверетт сидел за столиком на балконе и наливал себе кофе.
— Доброе утро! — Она старалась говорить бодро, но под его внимательным взглядом опять почувствовала себя беспомощной.
Под его глазами были темные круги, но Эверетт был гладко выбрит и строго одет.
— Я услышал, что ты принимаешь душ, и заказал завтрак. — Он поставил кофейник и снял крышки с тарелок. На них были лобстеры с помидорами и спаржей, свежие фрукты и блинчики с ягодами из компота.
В приветствии Эверетта не было особой теплоты. Он не спросил ее, как она спала. И не сказал ничего, что выдавало бы его сожаление по поводу их ночи. Он был сдержанным и вежливым.
Бьянка не знала, какой реакции ожидать, но не предполагала полной отстраненности, словно они вообще не занимались любовью.
Прикусив дрожащие губы, она села за стол, хотя у нее пропал аппетит. Она не стала спрашивать, все ли у него в порядке.
— Скоро придут Каталана. Они хотели попрощаться перед вылетом в Нью-Йорк.
— Ой, хорошо. — Она с трудом настраивалась на деловой лад. — Фрейя спросила меня, почему я даю так много интервью здесь, а не дома. Я ответила, что не знаю. — Против компании «Моррис и Аккерли» были возбуждены как уголовные, так и гражданские дела, не говоря уже о грандиозной шумихе в прессе. Майами был не самым удобным местом для заявлений и предъявления доказательств.
— Раньше это имело смысл.
— Каким образом? — Она подцепила чернику зубцом вилки.
— Чтобы создать неудобства людям Аккерли. — Он проглотил кусочек омара. — Им приходилось тратить на проезд столько же, сколько они тратили на юристов.
— Неужели мне надо доводить его до бешенства?
— Я так хочу.
— Почему?
— Потому что он мне не нравится.
Она бы поинтересовалась, почему он не нравится Эверетту, если бы не позвонили в дверь. Она провела семью Каталана в номер, а потом обратилась к близняшкам:
