Опять молчание, на этот раз более долгое.
«Ты говоришь так, будто умоляешь ее. С каких это пор ты стал кого-то умолять?»
Ахиллу не понравилась эта мысль. Совсем не понравилась. У него внутри возникли те же ощущения, что при жизни отца, когда он надеялся, что в один прекрасный день тот наконец-то обратит внимание на своего сына и перестанет страдать по ребенку, которого уже нет на свете.
Господи, зачем он все это сказал? Зачем он дал ей эту малую толику власти над ним?
«Сожалеть поздно».
— Всего одна ночь? — нарушила молчание Уиллоу. — Одна ночь, и все?
Ахилл замер.
— Да. Одна ночь, и все.
Молчание показалось ему нескончаемым.
— Хорошо, — произнесла она еле слышно. — Будет у тебя брачная ночь. И она отсоединилась.
Глава 5
Герцог действовал с не вызывающей удивления стремительностью. На следующее утро он уже стоял на пороге дома Уиллоу с толстой стопкой документов, которыми предстояло оформить их брачный союз и юридически подкрепить рождение ребенка. Как-никак это была сделка.
Уиллоу почти весь день разбиралась в документах, пытаясь понять, что там написано. Все было изложено четко и недвусмысленно, так что никаких лазеек не оставалось. Герцог не зря заслужил репутацию безжалостного дельца.
«Ты скоро узнаешь, насколько заслуженна его другая репутация».
Едва эта мысль появилась в голове Уиллоу, строчки договора стали расплываться у нее перед глазами, а в памяти всплыл вчерашний разговор.
«Я хочу, чтобы была брачная ночь».
Ее сердце застучало чаще.
Она все еще не могла объяснить, почему согласилась на брачную ночь, несмотря на свое решение не спать с ним. Ахилл сказал, что ему нужна ее страсть, и произнес он это так, будто отчаянно в этом нуждается. И ей было приятно это услышать. Прославленный плейбой умоляет о брачной ночи не кого-то там, а ее, никому не известную девственницу из Йоркшира! Наверное, именно поэтому она и ответила «да», причем ответила не раздумывая.
Он хочет ее. Более того, ему нужна ее страсть. Да и она, чего же тут скрывать, тоже его хочет. Вероятно, это плохо, вероятно, это признак того, что ей недостает контроля над собой, но от одной ночи с ней ничего не случится, ведь так? Всего одной. Одной брачной ночи. Как-никак он настаивал на этом с самого начала. И разве она могла отказать ему, а?
Отогнав все мысли о брачной ночи, Уиллоу продолжила читать. Условия, касающиеся ребенка, вызывали у нее новый приступ сомнений. Странно было видеть написанное черным по белому обязательство родить ему сына. Это был важный аспект, особенно если учесть, что она никогда не думала о том, чтобы иметь детей. И если учесть тот факт, что ребенку предстоит жить с герцогом, а не с ней.
И все же так будет лучше. Потому что она не создана для материнства. Как пообещал герцог, она сможет навещать ребенка и обязательно будет это делать. Ребенок должен знать свою мать, даже если эта мать не из лучших.
Все эти размышления вызвали в душе Уиллоу неприятную тяжесть, однако она успокоила себя тем, что они с отцом получат от герцога обещанную сумму. Как только она подпишет договор и отправит его обратно, на ее банковский счет упадут деньги. Сразу после этого прибудет машина с сиделкой, чтобы отвезти отца к известному специалисту, который оценит состояние и даст рекомендации по дальнейшему лечению на юге Франции. Лечение будет жутко дорогим, но герцог без колебаний согласился оплатить его.
Уиллоу предполагала, что церемония бракосочетания будет скромной, быстрой и без фанфар и им не придется давать обеты перед лицом друзей и родственников. Однако выяснялось, что герцог придерживался иного мнения.
Он планировал пригласить на небольшую церемонию «несколько сотен» самых близких друзей. Он планировал обсудить все это с ней и предлагал ей приехать к нему в Лондон. У Уиллоу не было желания обсуждать с ним церемонию, потому что она не относилась всерьез к их бракосочетанию.
Ей очень хотелось отказаться, так как Ахилл своим присутствием слишком сильно действовал на нее, однако она понимала, что такой возможности у нее нет: теперь за отцом ухаживает сиделка, так что повода для отказа ей не найти.
Поэтому несколько дней спустя Уиллоу на вертолете летела на юг, охваченная странным ощущением предвкушения и нервозности. Она пыталась отвлечься, глядя вниз, на проплывающие под ней бескрайние просторы, и наслаждаться полетом — ведь она раньше никогда не летала, тем более на вертолете.
Вскоре внизу показался Лондон, и Уиллоу пришлось вернуться к реальности. От мысли о том, что ей предстоит увидеться с притягательным, нарушающим ее душевный покой и опасным герцогом, у нее учащенно забилось сердце.
Вертолет облетел город, прежде чем нацелиться на одно конкретное здание. Машина приземлилась на площадку на крыше, и едва Уиллоу вылезла из кабины, ее тут же окружили люди.
Строгая, делового вида женщина, представившаяся Джейн, личным помощником Темпла, провела ее в приемную перед кабинетом герцога. Уиллоу в жизни не видела такой роскоши: пол застилал мягкий серебристый ковер, вдоль стен была расставлена элегантная кожаная мебель. Убранство дополняли черно-белые абстрактные фотографии.
Уиллоу едва сдержалась, чтобы не вытереть вспотевшие от волнения ладони о юбку легкого летнего платья. Сегодня утром, собираясь перед вылетом, она не особо задумывалась о том, что надеть, и руководствовалась исключительно погодой. Сейчас же, в этой тихой роскошной приемной, ожидая встречи с мужчиной, который лишал ее равновесия, она почувствовала себя голой и жалкой, такой, как если бы случайно заявилась на бал в ночной сорочке.
От этого и без того слабый контроль над собой дал трещину, и наружу стали вырываться эмоции. Уиллоу пришлось стиснуть зубы, чтобы обуздать их. Ведь она отлично знала: когда она теряет контроль над собой, случается беда.
Джейн подвела ее к высоким дверям, толкнула створки и пригласила Уиллоу пройти в кабинет герцога.
Герцог стоял у панорамного окна, выходившего на город. От открывающегося вида захватывало дух, только внимание девушки привлекло совсем другое. Разве мог какой-то там вид сравниться по притягательности с мужчиной, который выглядел так, будто владеет всем этим городом? Он разговаривал с кем-то по телефону, и в его глубоком, насыщенном голосе, напоминавшем растопленный шоколад, звучали командные нотки. Он говорил не по-английски, а на каком-то другом языке — может, греческом, — и Уиллоу, к собственному изумлению, пришла в восторг от его мелодичного звучания.
Она даже не заметила, как Джейн тихо вышла. И как та закрыла за собой дверь. Она даже забыла о своих эмоциях. Для нее в эти мгновения существовал только мужчина у окна, и исходящая от него аура окутывала ее, словно волшебным покрывалом.
«Кого ты пытаешься обмануть? Ты не устоишь против брачной ночи, и ты это знаешь. Да ты и не обязана».
