- Он хотел женить тебя на Ариадне?
Ксандрос кивнул:
- Она отказалась и уехала из страны.
Лицо Розали исказилось от негодования.
- Он всю жизнь плевал на меня, а потом нашел куда приспособить…
Ксандрос потянулся за чашкой, сделал глоток.
- Примерно так, - натянуто согласился он.
Он догадался, на что рассчитывал Ставрос:
Ариадна никогда не знала нужды, к тому же ее всегда поддерживала семья матери, тогда как эта дочь из Ист-Энда, выросшая в бедности, осталась совсем одна - ее легче подкупить и запугать.
Что ж, Розали нарушила его планы. Эта девушка была готова вернуться к своей мрачной и бедной жизни, но не стать жертвой махинаций. Ксандрос восхищался ее решимостью и знал, что такое решение дорого ей обойдется.
Он поставил пустую чашку.
- Ты правда хочешь вернуться в Лондон?
Розали кивнула, плотно сжав губы, с мрачным лицом…
Образ того, как он встретил ее впервые, измученную, пахнущую хлоркой, в резиновых перчатках, с ведром и шваброй, внезапно возник в сознании и показался абсолютно неприемлемым.
«Я не могу позволить ей вернуться туда!»
- Нет.
Ксандрос был непреклонен. Он не позволит ей вернуться к нищенской жизни! Это немыслимо для дочери одного из греческих богатеев! Но с чего начать? Найти адвоката, который возьмется за это дело? Или бульварного журналиста? Или все сразу?
- У меня нет выбора! - воскликнула Розали, прервав его размышления. - Я не желаю иметь дело с человеком, который обрек нас с матерью на нищенское существование.
Ксандрос смотрел на нее как завороженный: ярость оживила ее черты, усилив красоту!…
Из глубины сознания, той части, на которую он пытался не обращать внимания, пришла возмутительная мысль. Но он должен был ее озвучить.
Был еще способ добиться желаемого. Мысли Ксандроса лихорадочно заметались. Способ, полезный им обоим. Разумеется, Розали придет в ярость. Но попытаться стоит.
- А если есть альтернатива?
Она уставилась на него:
- Какая еще альтернатива?
Ксандрос смотрел в ее прекрасные, выразительные глаза, стараясь скрыть возбуждение. Но под маской бесстрастности мысли бешено метались. Неужели он действительно собирается предложить ей это?
Он услышал свой голос:
- Ты можешь выйти за меня замуж.
Розали уставилась на него с выражением удивления и полного отторжения.
- Выслушай меня, - настаивал Ксандрос. Говоря, он приводил в порядок и собственные мысли. - Ты выходишь за меня, как приспичило твоему отцу, но делаешь это на своих условиях.
Ее серо-зеленые глаза были полны недоверия, но он продолжал, догоняя собственные мысли: это сработает! Это лучше, чем брак с Ариадной!
Связать себя навсегда… Завести детей… потерять свободу…
И все же!… Этот брак будет совсем другим! Беспроигрышным для обеих сторон!
Александрос изложил предложение быстро и кратко, в холодной деловой манере:
- Мы поженимся без промедления, чтобы твой отец согласился на слияние. После этого процесс займет около полугода. Есть юридические аспекты, финансовые проверки, кадровые вопросы, нормативные условия, которые должны соблюдаться. А также организационные условия, которые я хочу создать. Эти вещи не простые и не быстрые, и все это время мы останемся женатыми, а вот когда слияние станет необратимым и я получу то, что хочу… - выражение его лица изменилось, - тогда мы просто разведемся и разойдемся в разные стороны. Выигрыш для меня - желаемое слияние, которое идеально подходит для моего бизнеса. А ты в знак благодарности получишь от меня солидное вознаграждение и вернешься в Англию обеспеченной женщиной. Ты больше никогда не будешь жить в бедности.
Ксандрос не сводил с нее глаз, словно желая загипнотизировать: так сильно он хотел, чтобы Розали оценила его предложение и согласилась.
Ведь у него была еще одна глубоко затаенная причина желать их брака. Он был сражен ее красотой. Образ Розали затмевал в его сознании образы других женщин, он никогда не желал кого-либо с такой силой. Изысканная красота Розали воспламеняла его. Теперь он вспыхнул снова, когда она сидела напротив, недоверчиво глядя на него невероятно красивыми сияющими серо-зелеными глазами…
«Я хочу ее, хочу. С момента, как она открыла мне свою красоту, я знал это. И пусть мне придется пойти на дьявольскую сделку со Ставросом… Что ж, я готов пойти на все, чтобы Розали стала моей!…»
Шесть месяцев, сказал он себе. Более долгих отношений у него не было, они перегорали и утомляли. Ни одна женщина, которую он желал, не смогла удержать его дольше. Ксандрос признавал это и был уверен, что успеет пресытиться красотой Розали.
За полгода он получит все, чего желает! Слияние бизнесов, удвоение состояния Лакарисов, и все это время ему будет принадлежать женщина, от которой он не может оторвать глаз.
Чего еще он мог желать?
Все, что ему было нужно, - ее согласие.
Розали слышала его, что он говорит, но не могла поверить… Когда он замолчал, в ее голове отдались эхом его слова: «Ты больше никогда не будешь жить в бедности».
Она огляделась вокруг. Ресторан теперь был заполнен обеспеченными посетителями, официанты принимали заказы на изысканную еду, которая для здешних завсегдатаев была повседневной пищей.
Розали разгладила подол платья, вспомнила его цену. На ее зарплату уборщицы такое не купишь…
Эти два дня разительно отличались от ее прежней унылой жизни: одну ночь она провела в пятизвездочном отеле, вторую - среди кричащей роскоши отцовского особняка…
Ее глаза вернулись к мужчине напротив. Ксандрос ожидал ее ответа с непроницаемым выражением лица.
Розали посмотрела на его превосходно скроенный деловой костюм, на золотую булавку на шелковом галстуке. Вспомнила кабриолет, в котором они приехали сюда, со знаменитым логотипом на капоте и глубокими мягкими сиденьями. Она вспомнила полет в Афины первым классом, шампанское, роскошь…
Она вкусила эту роскошь - увидела кусочек того, что могло бы принадлежать ей, будь ее отец таким, каким представлялся в мечтах…
Но поскольку все надежды рухнули и сгорели, все, что она может, - это вернуться в Лондон к швабре и ведру. Розали испытала чувство страха и глубокое нежелание возвращаться к прежней жизни.
Глава 5
Руки сжались на коленях. Розали заставила себя посмотреть на человека, который только что сделал ей предложение. Он ждал ответа.
- Итак, - ровным голосом произнес Александрос Лакарис, - что скажешь?
Она не могла ему ответить. Пока. Слишком много нужно было осмыслить.
