— Этого и среди неодаренных достаточно. — Эдам послал предупреждающий взгляд Рюску. Во всяком случае, именно так интерпретировала их переглядывание Рори.
— Опиши еще, каким ты видела его? — обратился к ней Рюск.
Опять? Ладно... Жалобный взгляд Рори направила на свои колени. Повиновалась молча.
— Жертва его не испугалась. Хотя он шел со спины, не крался, женщина будто замерла в ожидании или прислушивалась к чему-то, не оборачиваясь... Не пугалась до последнего. Лишь когда резкий взмах, колебание воздуха ощутила... И... все.
— Походка? Одежда? Любая мелочь?
— Лица точно не было? — не выдержал Вовин напряжения.
— Нет.
— Может, как-то свет включить в видении этом? Попробовать управлять, менять ракурс, приближать...
— Вовин, — одернул младшего помощника Хаффнер.
— А неплохо было бы... — ухмыльнулся Рюск. — Подкину твою идею экспертам, Вовин. Извини, Рориэн, продолжай.
Видение той смерти потускнело, стерлось в деталях из памяти в миг, когда Рори перенесла его на бумагу. Все, что могла, изобразила со всей точностью, на которую способен ее дар.
Но она попытается еще раз.
Может...
Закрыла глаза и отрешилась от шумов.
... попробовать ощутить экран... Его поле в комнате, его настроение, его мощь, которая как воронка, начинающееся торнадо кружит вокруг Рори, делая ее своим центром.
Можно попробовать? Чуть-чуть... Как рассказывала Аврора...
Рори отпустила себя и свой дар. Как умела. Впервые в присутствии «своего» экрана.
Пластырь — так их еще наывают. Ими «заклеивают» «раны мира». Рори одна из них, из тех, кто слабые места, кто раны живого этого мира.
Мэлвин мог не только ограждать Аврору от ее же дара, но и усиливать его при необходимости.
Получится ли у Рори? Отзовется ли Эдам?
А нужно ли это делать сейчас? Не спросив сначала согласия?
Решать оказалось поздно. Рори понеслась по спиралям своих воспоминаний, видений, как по краю воронки, с каждым витком приближаясь к началу.
Управлять этим движением уже не могла. Хаос, непостижимый ей порядок, задал свой ритм. Бешеный.
Сцена гибели одаренной проявилась со всей точностью первого видения. Рори ухватила движение убийцы, снова ощутила запах, который наполнял воздух в вечернем парке... От повторяющегося «вы виноваты» пробрало морозом по коже. Лица как не было, так и нет...
Воронка несет дальше, все ускоряя и ускоряя движение.
По ощущениям, Рори как в яму провалилась, возвращаясь в здесь и сейчас.
В последний миг краем сознания ухватила образ маленькой девочки в сером, в которой с трудом узнала саму себя.
Высокие скалы. Камень, камень, камень... Дорога.
И мальчик с хмурым взглядом исподлобья, на бритой голове которого отрастает колючий темный «ёжик» волос.
Распахнула глаза. Тут же сощурилась от яркого освещения.
В комнате царила тишина.
Откуда она знает, что волосы у мальчика колючие? Дотрагивалась?
И кто он?
Убийца?
Эдам?..
Почему ребенком?! И почему там маленькая Рори? Не взрослая? Ведь убийство было на днях, не в прошлом!
Какими путями ее туда выкинуло? На ту горную дорогу, которую Рори уже почти забыла?
— Он невысокий, выше меня примерно на голову.
Заговорила торопливо, пока хаос в голове не поглотил окончательно. При этом старалась ни на кого не смотреть.
— Темные волосы. Руки в перчатках из темно-коричневой кожи. Вроде дорогие. Двигается легко, уверенно. И еще... — Рори глубоко вдохнула: воздуха катастрофически не хватало.
— Голос женский. В первый раз я не поняла, какое-то тусклое, глухое звучание, мог бы принадлежать и мужчине, и женщине, и молодому, и пожилому...
Рори обвела комнату рассеянным взглядом, ни на ком не останавливаясь, словно не люди, а мебель вокруг. Стражи напряженно слушали, не пропуская и слова.
— Но сейчас я отчетливо услышала в нем высокие ноты. Мужчины таким тембром не говорят... Я так думаю. Или это какие-то певцы, кастраты, или специально искажено, или травма... что-то в этом роде. Можно открыть окно?
Просьба заставила сидевших доселе без движения стражей отмереть. Хаффнер подскочил к окну, Рюск взялся за ручку и потрёпанный блокнот — записывать услышанное.
— Женщина?! — подскочил с дивана Вовин. — Убийца — баба?!
11
— Не делаем поспешных выводов. Голос — еще не все, — отрезал Рюск. — Но интересная версия, отбрасывать не станем.
— Тем более что раньше мы подобный вариант и не рассматривали.
— Дискриминация какая, феминизма на нас нет! — несколько истерично хохотнули Рюск с Вовиным.
Хаффнер к ним присоединился, но более сдержанно, лишь хмыкнув в усы. Новомодное движение он уважал, жена и трое дочерей дома научили... уважать.
Эдам поднял с пола чашку Рори. Та упала во время ее эксперимента, Рори и не заметила. Хорошо, что пустая была, иначе вытирать им очередную лужу.
Долил чаю, передал Рори в руки и сел обратно на табуретку.
— Спасибо. Извини. — Голос Рори хриплый, горячий напиток будет очень кстати.
Эдам кивнул. Смотрел, не мигая.
— Что? — Она отпила, зажмурившись от удовольствия.
Если непонятно — спрашивай. Самый легкий способ получить ответ. А Рори очень многое непонятно.
— Ты это сейчас намеренно сделала?
— Что именно? — не сдалась Рори, и в глаза Эдаму не смотреть, а то мало ли... ей соображать надо, а не «жизнь словно сон» и все в таком роде...
— Ладно. Потом.
— Спасибо, Рори. Эдам... Будем двигаться от последней жертвы к первой, — вернулся к обсуждению плана Рюск.
— Где сильнее след? — уточнил Вовин. — Так это работает?
— Так.
— Баба... — Вовин все не мог отойти от новой версии. — Дожили!
— В способе убийства есть странность. Смерть от концентрированной щелочи очень мучительна, даже небольшой ожог на коже нестерпим. У жертв Прожигателя ожоги четвертой степени, до костей. Вывод — убийца хотел, чтобы жертвы мучались. Иначе почему именно щелочь?
— Но?
— Зачем оглушать до этого? Облегчать участь беспамятством?
Рори молчала, не моргая даже.
— Ведь он... или она, не переносили жертву. Где настигли, там и убили.
— Зачем? — машинально переспросила Рори, сама боясь услышать ответ.
