После короткого перерыва на еду отряд быстро собрался и продолжил путь. Оборотни собраны и внимательны, до темноты оставалось не так и много времени. К ночи следовало найти наиболее защищенное место для ночевки.
Марья во время остановки изящно вылезла из фургона и медленной походкой прошлась ко второй повозке. Поближе познакомиться с остальными трофеями, расспросить про воинов из отряда, спросить, что им известно о берах. Слова, слова… такие дешевые, зато с их помощью можно добиться очень многого. Надо только уметь с ними обращаться.
Без церемоний и стука в несуществующую дверь, волчица отодвинула ткань со входа и, как и утром, стала пристально разглядывать трех девушек.
Ада с Нессой вытянулись на матрасах и заинтересованно что-то обсуждали. Они пытались гадать на старых игровых картах, все-таки вытащенных из Нессиных закромов. Перебирали картонные квадраты с обтрепанными краями и пятнами чего-то розового и липкого на картинках. Многие из них слиплись по две-три штуки, и отклеить их друг от друга, не повредив при этом, было не так и просто. Последняя выпавшая карта была как раз дама пик.
Ханна сидела ближе всех ко входу и вырезала маленьким складным ножиком фигурку из дерева. Девушки разом замолчали, даже птицы на деревьях, казалось, притихли. Охранники, активно работая челюстями, краем глаза наблюдали за развитием событий.
— Вы что, так и сидите безвылазно в этой развалюхе? — пренебрежительно спросила Марья.
Ханна в ответ приподняла брови. Остальные две девушки просто молча смотрели, никак не реагируя.
— Девочки, едем дальше, вечером все познакомимся! — невообразимо вежливо поторопил подошедший к ним Матис. Рыжие волосы сверкали в лучах вечернего солнца, грудь колесом, улыбка во все зубы.
У Ады дернулся уголок губ в сдерживаемой усмешке. «Кто-то распушил свой рыжий хвост, даа…» — довольно подумала, переглядываясь с лисичками.
— Я дальше с девочками, можно? — Марья не говорила, а мурлыкала, хоть и не из кошачьих.
Разрешение охранника ей, конечно же, не было нужно. Но польстить и уверить воина в его значимости совсем не лишне. За одну ниточку Марья уже дернула и дальше будет нащупывать другие.
— Конечно можно, лапа! — расплылся в еще более счастливой улыбке Матис. Протянул руку к ее лицу и заправил выбившуюся из прически прядь ей за ухо.
Марья сладко улыбнулась. Она ненавидела все эти уменьшительно-ласкательные слова и прозвища: лапы, хвостики, носики, пузики, солнышки и кнопочки. Цветочки еще.
И длинная прядь волос была вытащена из ее хвоста специально и с большим вниманием. Это был своего рода крючок, на который и клюнул оборотень. Ее волосы мягкие, как прикосновение лепестка розы. К ним захочется дотрагиваться еще и еще, проводить сквозь темный водопад пальцами, ласкать кожу. Но так же, как у этого прекрасного цветка, у Марьи были острые шипы. Они ждали приласканную нежностью жертву немного позднее.
Матис наживку проглотил. Насколько глубоко, покажет время. Он развернулся и, чуть ли не на каждом шагу оглядываясь, пошел назад, к другим рысям.
Сцену «соревнуемся, кто приторнее улыбнется» наблюдали из повозки девушки и стоящий неподалеку Эрик. Девушки смотрели с любопытством, удивленно и настороженно. С чего это рыжий рысь стал таким покладистым?
Эрик же снова гладил морду своего коня и снова молча, на расстоянии, смотрел, как его любимая кокетничает с другим оборотнем. Лисы, которые стояли ближе к нему, могли видеть, как Эрик с силой сжимал челюсти и на его скулах ходили желваки. Он проводил Матиса долгим напряженным взглядом, но сам рысь был слишком поглощен новой самкой, чтобы замечать еще что-либо вокруг.
В повозке стало тесно. И раньше-то в ней не сильно просторно было, но с приходом Марьи пространство уменьшилось, казалось, до размера булавочной головки. Напряжение нарастало и концентрировалось, тяжелая тишина повисла между девушками.
Ханна пересела ближе к сестре и Аде, когда те подвинули в сторону карты и собственные ноги. Они втроем занимали один матрас, и на сундуке за их спинами, на уровне лиц девушек, притаился Клык.
Марья села у другой стены. Перед тем, как доверить матрасу свою драгоценную пятую точку, она, недовольно поджав губы, стряхнула с него пыль и крошки. Сама ткань матраса, больше напоминающая грубый холщовый мешок, была истерта и заляпана. От основательной чистки она скорее распалась бы окончательно, нежели стала хоть насколько-то опрятнее.
Хорек даже не дернулся в сторону Марьи понюхать и познакомиться. Он точно знал, что получит изящной ручкой по морде. В лучшем случае. В худшем — улетит от силы удара на улицу.
Волчица сидела одна напротив трех девушек, но не чувствовала себя нисколько не комфортно. Или так хорошо притворялась. Расслабленная и уверенная в себе, она почти уже признала, что три замухрышки ей не конкурентки. Осталось выяснить самую малость.
— Я Марья. А как вас зовут?
— Я Ханна, — после недолгой паузы роль переговорщика и разведчика взяла на себя старшая из сестер лисиц. — Это Несса и Ада.
— А почему рысь только одна? — деланно удивилась Марья. — Вторая трагически погибла в пути, или ты такая одаренная, что хватит берам тебя одной? Или, — она весело хихикнула, — вы предложите берсеркам хорька? — полушутя-полусерьезно спрашивала волчица.
Ада в ответ лишь пожала плечами. Ответы на эти вопросы вроде и не являлись секретом, но рассказывать Марье вообще что-либо о себе не хотелось. Ей не нравился тон, не нравилась постановка вопроса, шутка про трагическую гибель. Не та эта тема, на которую следует шутить. Даже ее черный юмор, местами очень злой, не принял такой шутки. Тем более, что дорога и в самом деле опасна. Ада помнила о смолгах и о том, что Генрис назвал их обоз обозом смертников.
— Ну, а кто ваши родители? — не дождавшись ответа, очень и очень неделикатно Марья продолжила допрос.
И снова долгое молчание, во время которого слышалось только сопение Клыка. Они не знали, как поставить волчицу на место, не наживая в ее лице себе врага. Было тревожно, плохое предчувствие заставляло нервничать.
— А может сыграем в карты? — недолго думая, предложила Несса. — Каждый выигранный ход дает выигравшему право спросить, проигравший должен ответить честно. Кстати, — она полезла в карман куртки, — хочешь?
Марья подозрительно уставилась на непонятные мятые колобки на протянутой ладони. Старые и подгорелые, пахли ванилью, которую Марья терпеть не могла.
Для кого-то это были редкие вкуснятины, ценности, которые берегли и ели по одной штучке в день. Или когда совсем плохо и требовалась сладость, хотя бы на языке. А для кого-то марципановые шарики просто несвежие комки сладкого теста.
— Не хочу. Кушай сама, девочка.
Действия и слова Лисички немного разрядили обстановку. Ада и Ханна понимающе переглянулись, но не мешали Нессе воплощать ее план в жизнь. У них все равно не было идей лучше, кроме как притвориться глухими и немыми.
