Ада задыхалась, страх гнал и гнал ее, все дальше, неважно куда. Главное, как можно дальше от Матиса и других рысей. Ей казалось, что ее вот-вот догонят, что преследователь дышит ей в затылок.
Тонкие ветки хлестали по лицу, ноги скользили по мокрой, размытой дождем земле. Девушка не обращала на это внимания, сейчас она спасала свою жизнь и никогда, ни за что бы по своей воле не остановила безумный бег. Ей в этом помогли.
Снова руки, большие и сильные, намного сильнее самой Ады. Ее схватили и прижали к твердому телу. Девушка билась, рычала и скулила, лицо и ладони почти полностью приобрели черты рыси. Когти, как кинжалы, разрывали плоть, а удлинившимися клыками она старалась укусить, дотянуться до шеи неизвестного противника. Зрелище страшное. Когда существо борется за свою жизнь, все человеческое отпадает за ненадобностью.
Тот, кто схватил перепуганную самку, в разы ее больше и мощнее. Одно его движение, даже не прилагая особого усилия, и истеричные трепыхания прекратятся навсегда. Но он только держал, без труда зажав брыкающиеся ноги между своих ног, а руками полностью обездвижив верхнюю часть тела девушки.
Ада все равно продолжала вырываться. Паника не отпускала, и взгляд ни на чем не фокусировался, живая темнота вокруг разрывалась то белым пятном луны, то зеленью листвы. Беспорядочное мельтешение образов и обрывки мыслей, команды инстинкта самосохранения: беги, спасайся. В ушах только барабанная дробь бешеного пульса.
Эта круговерть длилась, пока Ада не столкнулась взглядом с глазами напротив. Такие странные, внимательные и удивленные глаза. Один серый, другой… черный. Почему-то этот взгляд подействовал на Аду, как ведро ледяной воды. Или как ныряние с разбега в холодные глубины торфяного озера.
Застыла, постепенно начиная приходить в себя. Черты менялись на человеческие, а взгляд приобретал осмысленное выражение. Возвращались звуки, низкое рычание, выкрики, окружающий мир приходил в движение и заставлял обратить на себя внимание. Оторваться же от разноцветного взгляда, вынырнуть на поверхность невероятно сложно. Он не отпускал.
Прошли считанные мгновения, а ощущались целой вечностью. Ада глубоко вздохнула и заставила себя хотя бы моргнуть.
Оборотень вдруг дернулся, и, когда через секунду Ада снова открыла глаза, увидела, как прямо перед ее носом он вытаскивает из основания шеи дротик с красным наконечником. В тон струйки крови, стекающей за воротник плаща.
— Слав, проверь деревья, — коротко приказал придушенным голосом, не ослабляя, однако, силы захвата на теле девушки.
Один из незнакомцев (теперь Ада видела, что их трое) помчался в лес. Второй стремительно выступил вперед и загородил собой сплетенную в «приветственных объятиях» пару. Вскоре стало понятно, из-за чего. С той стороны выбежали разъяренные Ральф и Матис и не остановились, пока не подбежали впритык к неизвестным и Аде. От них разило яростью и похотью. Даже не видя их, девушка передернулась от страха и отвращения.
Она почувствовала движение за спиной и услышала ненавистный, рычащий голос Матиса.
— Поймал, молодец. А теперь лапы убрал от нее!
— Твоя самка? — еще более тихо и сдержанно спросил обладатель странных глаз.
Его спокойствие было только видимостью. Ада чувствовала, как он напряжен, и слышала низкое утробное рычание, доносящееся из его груди.
— Уж точно не твоя! — Матис еле сдерживался: неудовлетворенное сексуальное желание, агрессия, погоня и вдобавок взявшийся словно из-под земли, противник. Он поймал ЕГО жертву. Так некстати, или кстати? Вся сущность рыся требовала активных действий, желательно теперь хорошей драки. После которой ему полагалась бы заслуженная награда, трофей. Не его, правда, но это дело десятое. Сейчас и здесь Матис был далеко не из-за обязанностей охранника.
— Вы кто такие? — прохрипел Ральф. Рассчетливый и более хладнокровный, он окинул оценивающим взглядом потенциальных врагов. Оценка ему не понравилась, — грязные, одеты в рваное тряпъе, но сила их зверя чувствуется издалека. Они не уступали рысям, а может, и превосходили. Он кинул предостерегающий взгляд на Матиса, им следовало быть осторожнее.
Но Матис продолжал накручивать себя, он уже не мог остановиться и подумать.
— Вам задали вопрос! — прорычал, подходя еще ближе.
Незнакомец перехватил Аду поудобнее и пристально посмотрел ей в лицо. Ноздри расширились, он глубоко втянул в себя воздух, пропитанный запахом животного ужаса и ярости. Невозможные разные глаза сверкнули гневом.
Ада совсем затихла. Находиться между двух огней, подавляющих силой и агрессией самцов, прущих стенка на стенку, настоящая пытка. Хотелось потерять сознание, отключиться, лишь бы не чувствовать всего этого напряжения, опасности и страха.
Держащий ее оборотень развернулся и плавно перенес девушку к ближайшему огромному кедру. Опустил ее наконец-то на ноги, которые, кстати, совсем не держали, и, придерживая одной рукой, второй сильно надавил на растрепанную макушку, заставляя опуститься на землю.
— Сиди здесь, — скорее приказ, нежели просьба.
Аду продолжала колотить дрожь. Способность воспринимать окружающее вернулась, но особенно лучше от этого не стало. Скорее уж наоборот, хуже.
Из-за деревьев показалась фигура другого оборотня, который несколько минут назад отправился ловить прыткого стрелка. На поимку ушло совсем немного времени. Ханна на удивление спокойно висела, перекинутая через широкое плечо. Не дергалась и не пиналась, просто тряслась из-за быстрого бега оборотня. На самом деле она не сдалась, нет. И совсем не так безоружна, как казалось со стороны. Ханна усыпляла бдительность более сильного противника. Дротик, зажатый в кулаке, ждал удобного мгновения.
Ее бы и не поймали так просто и быстро, но, удирая от преследователя в сторону стоянки, перепрыгивая, словно белка с ветки на ветку, заметила крадущуюся в их сторону Нессу. Младшая сестра только и успела, что голову вскинуть, когда над ней промелькнули две темные фигуры.
Скорее всего, Нессе стало страшно сидеть в фургоне одной, или же она храбро решила идти на подмогу подругам. А может, и то и другое одновременно, Лисичка всегда следовала своей, не понятной окружающим логике. Хотя кто знает, что там в лагере творится. Их коробочка-повозка далеко не крепость и вовсе не гарант безопасности.
Но главной задачей Ханны на тот момент стало увести от сестры неизвестного преследователя. Она дала поймать себя, чтобы не поймали сестру, и очень надеялась, что у Нессы хватит ума держаться от этого сборища подальше.
Мелкий дождь все не прекращался, из-за сплошных туч даже луна перестала освещать ночь холодным светом. Оборотни стояли рядом с черной громадой скалы, превратившаяся в грязную реку дорога поворачивала и уходила вправо. В том же направлении, не слишком и далеко, находилась стоянка обоза.
Оборотень с Ханной на плече остановился у кедра, под которым сидела Ада. Девушки переглянулись, обе испытали огромное облегчение от относительно здорового вида друг друга. Мокрые, грязные, Ада в рваных лоскутах вместо рубашки, Ханна висит вниз головой. Живы и невредимы. Хотя бы так.
