— Недалеко отсюда небольшой водопад. Пока есть время, могу проводить до него, — отходя от костра, как ни в чем не бывало предложил Денис.
То, что самки нуждались в воде, а еще в тепле и сытном ужине совершенно очевидно. Да и сами беры не прочь смыть с себя все приключения последних суток и перекусить тушкой-другой кролика.
Лисички одинаково исподлобъя смотрели на Дениса. Страх в их взглядах смешался с восхищением — бер повелевал стихией огня. Среди беров были маги — заклинатели, целители, говорящие со зверьми и птицами, читающие звезды и повелевающие стихиями. Об этом рассказывали страшные сказки. Но еще никогда сказка не происходила у сестер перед носом.
Ада же не повернула и головы. И так чувствовала взгляд берсерка, сверлящий ее затылок. От этого ощущения становилось плохо, не по себе, одновременно и морозно, и жарко. Уголок ее губ дернулся. У Разноглазки серый глаз, наверное, замораживает, а черный сжигает. Все в природе должно быть уравновешено, гармонично — поднял голову изрядно потрепанный жизнью юмор. Но на самом деле разноцветные глаза просто не оставляли Аду в покое, и она боялась еще раз заглянуть в них.
— Опасно, ночь, и мы не достаточно знаем местность, — возразил на предложение Дениса Генрис.
Он был занят, отдавая распоряжения своим воинам по поводу тела Матиса, нужного количества дичи и запаса воды. Смерть одного из них не мешала продолжать заботиться о хлебе насущном. Но разговаривая с лисами у края стоянки, Генрис ни на мгновение не упускал из виду беров, их передвижения и слова. То, что они не вызывали у предводителя, да и у всего остального отряда симпатии, ясно как день.
— Мы знаем местность, — протянул Денис, — сходить туда не опаснее, чем сидеть здесь. Во всяком случае, сейчас.
Бер не повернулся к Генрису.
— Этой ночью больше некого опасаться, но завтра этой уверенности уже не будет. Нам всем необходимо прийти в форму, можно нормально помыться и поспать.
На это заявление некоторые воины приглушенно хмыкнули — спать оставалось не больше пары-тройки часов. Это для беров норма?
— Перед тем как идти, я кое-что проясню. Рано утром мы продолжим путь. Разделившись. Тракт слишком опасен, а горные тропы не для повозок. Рисковать самками мы не имеем права, а значит, дальше вы, — он развернулся и прямо посмотрел на Генриса и остальных воинов клана рысей, волков и лис, — поедете без них.
Воины поняли, что стоит за этими словами. В скупом предложении крылось гораздо больше плохих новостей, чем воины могли ожидать.
Вероятность наткнуться на пути в Йонви на смолгов очень велика. Иных врагов берсерки опасностью бы не считали и риска во встрече с ними не находили. Так, небольшие помехи. Как тот же Матис, например.
Всадники, сопровождающие два степенно катящихся фургона, — легкая добыча. Утка, на жаргоне вояк. Надо ли уточнять, что идея разделиться «уткам» не понравилась. Даже Ральф предпочел бы остаться в компании беров, чем двигаться дальше без них.
— Я против, надо ехать всем вместе. У меня приказ доставить самок главе клана в Йонви, а не отправлять с первыми встречными. У меня нет оснований вам доверять, — Генрис звучал неубедительно. Он силился найти выход из положения и не находил его.
— И что вы можете сделать? — Холодный взгляд разноцветных глаз не отпускал блеклых голубых. Предводитель отряда пытался противостоять, но безнадежно проигрывал.
К разговору прислушивались все: волчицы, затихарившиеся в фургоне, напряженные, сильно нервничающие воины и три девушки, закутанные в плащи и отогревающиеся у весело полыхавшего костра.
— Возражений больше нет? — Денис еще раз обвел всех взглядом.
— Я пойду с вами, плюс по одному воину из клана рысей и лис. Это будет разумно, — тихо, но с нажимом предложил волк.
Марья за плотной тканью фургона прикусила свой кулак до крови. Данный вариант ее не устраивал, ни в коем случае. От Эрика надо отделаться как можно быстрее. Три берсерка… они займут все ее внимание и силы.
— Нет, — просто ответил Денис. — Бравые воины не боятся остаться в меньшинстве? — его тон оставался серьезным и беспристрастным. Ирония и предостережение в вопросе лишь угадывались, не придраться.
— Одни на дороге! А там разбойники всякие, надругаются еще, — жестоко насмехался и подначивал Велислав, не утруждая себя дипломатией.
Эрик сдержал рвущийся из груди рык. Его путь и так нелегкий, а беры не собираются его упрощать. Отправить Марью с ними — значит, что он не сможет за ней приглядывать. И это совсем не хорошо. Его пара, в каком-то роде, без башни и может натворить много дел.
Райнис сидел, оперевшись спиной о колесо повозки, промокший и побитый. Выражение глаз обреченное, он смотрел на берсерков, как на палачей, затачивающих и без того острые топоры. Райнис единственный переживал потерю старшего друга, и его ненависть к берам возрастала с каждой секундой.
Ненадолго повисло молчание, только сырое дерево громко потрескивало в костре. Оборотни боялись еще как. Но и у них была гордость.
Проклятая война, проклятые те, кто ее развязал, проклятые смолги и берсерки. Генрис не на той позиции, чтобы диктовать условия. Он действительно не может помешать берам увести от них трофейных самок. По крайней мере, ответственности за них он больше нести не будет. И на оставшемся отрезке пути каждый воин будет сражаться сам за себя и против смолгов.
Проклят будь Ханнес, который поручил отслужившему свое седому воину это задание. Почетное, как же. Отряд смертников.
— Если вы доберетесь до Йонви раньше нас, вышлете воинов нам навстречу?
— Вышлем.
Тема казалась исчерпанной, и одновременно столь много осталось невысказанным. Воины чувствовали бы себя значительно увереннее, останься трое берсерков с обозом. Но те не нанимались в охранники и не были ничем обязаны оборотням из проигравших войну кланов. Беры возьмут только самое ценное и уйдут.
К Денису, стоящему в центре стоянки, подошел Борис. Придирчивым взглядом он рассматривал рысей. Ни один из них не дотягивал до его размеров, но теперь уже не до изящности кроя в одежде. Просить запасные штаны неловко. Если бы не присутствие самок, он и не заморачивался бы по этому поводу. Пошел бы голышом и чувствовал себя при этом великолепно. Но эти девушки, мелкая-кудрявая особенно… Им такой вид скорее всего не понравился бы.
— Мне нужда одежда. — Борис решил не церемониться.
Голый мощный торс, широченные плечи, штаны развеваются от талии четырмя ветхими тряпицами, как длинная юбка с разрезами от бедра. В сочетании со скульптурной мускулатурой и мрачным выражением сурового лица вид у бера такой, что сводило скулы. Непреодолимо тянуло ухмыльнуться, но страшно опасно.
Ральф молча взял сумку Матиса и без уважения и трепета вытряхнул содержимое на землю. Что ожидать от рыся, который и живых-то не уважал, не говоря уже о памяти о мертвом друге. Из кучи барахла он вытащил рубаху и штаны, новые и яркой расцветки. Матис любил красиво одеваться и притягивать к себе внимание.
