– Да. По словам его сестры, Фраццен собирался на автомобиле поехать в Кале, а оттуда уже переправиться в Англию. Для него было нормально не выходить на связь по нескольку дней, когда он бывал в отъезде. Но прошла неделя, а сестра так и не смогла дозвониться ему по мобильному. Она встревожилась и объявила о его пропаже. А на другой день малышка Мод обнаружила его тело, – ответил Томми.
«Престарелая дама обнаружила его в собственной квартире…»
Эмбла напряженно думала. Здесь определенно был какой-то изъян, но она все еще не понимала какой.
– Но она ведь должна была ночевать в квартире в ночь убийства. Неужели она ничего не слышала? – громко спросила Эмбла.
Томми слегка наморщил лоб, и Эмбла поняла, что забыла попросить слова.
– Разумеется, я спросил ее, слышала ли она что-либо. Она сказала, что после долгой дороги чувствовала себя совершенно разбитой, поэтому рано легла спать. Примерно в половину десятого. У нее слабый слух. Слуховые аппараты она носит на обоих ушах, но на ночь всегда их снимает. А еще она всегда закрывает на ночь дверь в свою спальню. Кроме того, она приняла снотворное. Так что в ту ночь она была совершенно отрезана от мира, как сама она выразилась.
Эмбла всегда считала, что у стариков чуткий сон, но причины, по которым не проснулась от шума престарелая дама, показались ей вполне убедительными. А еще весьма удобными для воров.
– А нам вообще хоть что-то известно о парне, которого Фраццен прихватил с собой? – поинтересовалась Эмбла, предварительно прилежно подняв руку.
Томми состроил скорбную мину.
– Нет. О нем известно лишь то, что это мужчина, предположительно, среднего роста или немного ниже, размер его обуви – сорок один или сорок два. Никаких отпечатков пальцев или следов ДНК. Он был в перчатках.
Эмбла тут же снова вытянула руку и спросила:
– А что за следы обнаружили криминалисты?
– Убийца оставил лишь нечеткий отпечаток половины подошвы в крови на полу и еще несколько небольших пятен крови по пути, когда покидал место преступления. Большинство отпечатков пальцев, обнаруженных в комнате, не годятся для исследования – они слишком старые. Самые свежие из них принадлежат самой Мод. На руках Фраццена были хлопчатобумажные перчатки, так что он отпечатков не оставил. Но в отличие от своего подельника, предоставил нам массу собственной ДНК.
Коллеги заулыбались, услышав свежую шутку шефа.
– А на кочерге отпечатков не обнаружили? – не унималась Эмбла.
– Нет. Только старые, нечеткие. Свежих нет.
Прежде чем продолжить, Томми сверился со своими записями:
– Как вам уже известно, Уильям Фраццен был гомосексуалом. Этого факта он не скрывал и жил вполне открыто. Однако, по словам его сестры, в данный момент у Фраццена не было постоянных отношений. Товарищи, с которыми он встречался на поминках, подтверждают это.
Эмбла вновь подняла руку.
– Разве стал бы он брать на дело нового партнера? – спросила она.
– Нам это не известно. Им вовсе не обязательно быть парой, они могли быть просто подельниками.
Некоторые из коллег снова заулыбались, но Эмбла никак не могла остановиться:
– Мне не дает покоя то, что этот парень забрался внутрь через открытое окно. И что это оказалось окно той самой комнаты, где хранилось серебро. Слишком удобно, вам не кажется? Окна не видно с улицы, и распознать, что оно открыто, было невозможно. Леса и декоративные полотнища скрывают его целиком и полностью. Мы проверяли.
Эмбла сделала жест в сторону Ирен, которая тут же утвердительно кивнула.
Томми слегка пожал плечами.
– Возможно, ему просто повезло. Если бы окно не было открыто, он, очевидно, воспользовался бы стеклорезом, вырезал отверстие и открыл раму. Никаких проблем, минутное дело, – отозвался он.
Совершив кровавое убийство, оставить только половинчатый нечеткий отпечаток подошвы и несколько небольших следов крови по пути следования – это какой-то отдельный вид искусства. А еще Эмбла никак не могла понять, почему подельник не забрал хотя бы кубок. Кстати… почему подельник?
– А убийца разве не мог быть женского пола? – вырвалось у Эмблы прежде чем она успела хорошо обдумать эту мысль.
Шеф обернулся к ней, удивленно приподняв бровь.
– Размер обуви сорок один – сорок два… маловероятно, – насмешливо произнес он.
Прежде чем группа разразилась смехом, Ирен успела водрузить свою обутую в ботинок ступню на край стола.
– Я ношу сорок первый, – объявила она.
Коллеги тут же поспешили спрятать свои усмешки за покашливанием. В Ирен Хюсс было сто восемьдесят сантиметров над уровнем моря, так что иметь крупные ноги для нее было совершенно нормально. Эмбла посмотрела на нее с благодарностью. Из-за того, что Эмбла в отделе была самой молодой, коллеги частенько не могли удержаться от того, чтобы щелкнуть ее по носу или другим способом поставить на место.
Ирен, не убирая ноги со стола, продолжила:
– У меня, на самом деле, есть одна мысль… Если предположить, что убийца – женщина, то у нашей старушки возможностей было больше всего.
Теперь уж Томми рассмеялся от души.
– Серьезно? Восьмидесятивосьмилетняя глухая бестолковая старуха? Она, по-твоему, разбила голову мужику в два раза моложе себя и в два раза крупнее? А совершив убийство, спустилась вниз по строительным лесам, и убежала по улице? Ни за что не поверю. Она, черт возьми, пользуется ходунками!
Остальные послушно засмеялись. Серьезными оставались лишь Ирен с Эмблой.
В случае, если высказанное ими предположение имело под собой основу… все внезапно вставало на свои места. Мотивом преступления могло стать то, что Мод застукала Фраццена за кражей серебра. Вероятно, она сама его впустила. Вот только… она же спала в одной квартире с трупом несколько ночей. А тем утром в субботу, когда Мод обнаружила тело, они прибыли на место и застали ее совершенно раздавленной и в полной растерянности. Она ведь так стара… Нет, этого не может быть. Но все же…
По мере того как время шло, а расследование продолжало топтаться на месте, Эмбла еще неоднократно мыслями возвращалась к своим умопостроениям.
За несколько дней до Рождества на утренней планерке Томми Перссон объявил:
– Расследование по делу Фраццена приостановлено. За осень накопилось множество новых дел, и нам необходимо перенаправить все ресурсы на их раскрытие.
«Мои поздравления, малышка Мод. Тебе удалось выйти сухой из воды», – про себя проговорила Эмбла.
