Возможно это была старость или сказались годы одиночества, но, увидев на случайной записи лицо своей внучки, Билл твёрдо решил вытащить её из преступного болота, в которое угодила несмышленная девочка. Уже дома он нашёл ещё десяток записей, где так или иначе появлялась Милли и везде она была на грани истерики.
Побои, унижения, страх… Разум ведает что ещё пришлось вытерпеть несчастной девочке пока она была в одиночестве. Неизвестно чем она занималась и как выживала, но винить её или читать нотации было глупо и лицемерно. Где он был все эти годы и кто он такой, чтобы её судить?
Если бы Билл озаботился поисками раньше или приложил больше усилий, или сам отправился на ненавистный первый ярус, то все могло быть иначе. Зарплаты сотрудника Майндшторма с лихвой хватило бы на обеспечение безопасности и беззаботной жизни несчастного ребенка. Однако сейчас одних денег было уже слишком мало.
За последние сутки Билл Стакман почти не спал. Он перелопатил кучу документов, выискивая возможность вытащить свою единственную родственницу хотя бы на второй ярус. Выбил у заваленного работой начальства свой заслуженный и неиспользованный отпуск. Просмотрел десятки записей с камер наблюдения, воспользовавшись своим корпоративным допуском в личных целях, что было одним из самых грубых нарушений должностной инструкции. Он даже раздобыл для поездки парик, под которым немилосердно потела и чесалась лысина. Но самое главное, что Стакман не остановился на половине пути и сейчас был здесь, морально готовясь вернутся в мир, которого избегал долгих сорок лет.
Это было особенно сложно. Даже узнав точный адрес своей внучки, Билл долго пытался себя уговорить, что ему нужно прибыть туда лично. И поговорить. Просто поговорить и предложить помощь. Это всё, что он сейчас мог сделать.
В зале ожидания было всего две двери. Одна выходила в общие помещения службы перевозок и затем на улицу, а вторая вела к межьярусному лифту. Периодически оттуда выходили люди, и Билл уже перестал обращать на них внимание, следя только за своим номером на трехмерном табло. Но очередные гости заставили его вынырнуть из раздумий.
— Это неслыханно! — вместе с брюзжащим голосом и потоком воздуха, в помещение ворвалась непередаваемая вонь каких-то нечистот, — Я немедленно подам иск на обслуживающие системы этой мерзкой дыры!
Стакман искоса посмотрел на пару проходящих мимо корпов. Как нетрудно было понять, источником вони оказались именно двое людей в измазанных какой-то мерзостью чёрных костюмах.
— Да, мистер Солбер, — мелко закивал более молодой сотрудник корпорации. Наверное уже в тысячный раз. Крейон Технолоджис, отметил для себя Билл, и привычно подавил улыбку. Любопытство требовало от него немедленных действий, но корпы не стремились скрыть что-то от посторонних, — Это чудовищная ошибка.
— Ошибка? — остановившись и обернувшись к спутнику, прошипел Солбер, — Неправильно сервировать обед — ошибка. Неправильно указать цель перевода — ошибка. А разбить лобовое стекло моего флаера и вывалить на меня кучу дерьма и помоев — это не ошибка! Это преступление!
На последнем слове голос корпа сорвался на неприятно высокий крик. Все присутствующие в зале люди невольно обернулись на говорившего, но тот лишь одернул полы загаженного пиджака и с вызовом обвел помещение взглядом, словно где-то за диванами прятался настоящий виновник происшествия.
— Да, сэр, — покладисто кивнул помощник Солбера.
— Едем в офис! — резко ответил пожилой корп, — Мне нужно составить иск и зафиксировать своё состояние. Они ответят мне за всё!
В наступившей тишине раздался сочный шлепок. От костюма старшего корпа отвалился большой кусок коричневой жижи и с шумом упал на пол. Парочка покинула зал ожидания, оставив после себя непередаваемые ароматы и чувство справедливости жизни у всех присутствующих.
— Билл Стакман, — прозвучал в пространстве механический голос и на табло ярко вспыхнула цифра с его именем.
Билл поднялся и, обойдя по дуге вонючий шлепок на полу, зашёл в лифт. Эта конструкция называлась так больше по привычке. На самом деле система перемещения между ярусами была значительно сложнее. Кабин разной вместительности было довольно много и двигались они в совершенно неожиданных направлениях. Доподлинно толщину перекрытий между ярусами никто не знал, но каждый раз находясь в кабине у Стакмана складывалось впечатление, что она составляет не один десяток метров.
Выйти на улицу первого яруса оказалось неожиданно сложно. Такси уже несколько минут ждало Билла снаружи, но заставить себя покинуть безопасную зону лифтового комплекса у него не получалось. Слишком много воспоминаний. Слишком много того, от чего старый безопасник так долго бежал.
— Угол тридцать второй и Нового проспекта, — устало произнёс Стакман, забираясь в потрепанный флаер. Чувствовал он себя так, словно преодолел не семь метров тротуара, а, по меньшей мере, десяток километров.
— Стандарт, — лениво ответил водитель. Такой же битый жизнью, как и его транспорт.
— Едем, — ответил безопасник, доставая из кармана одинокую купюру достоинством в одну стандартную единицу. Древние и, казалось, давно забытые привычки моментально оживали в памяти. Показывать кому-то имеющиеся деньги — опасно. Держать руку на кнопке гражданского парализатора в кармане — гарант того, что доедешь до места целым. Смотри по сторонам или умрешь, — Как же я ненавижу эту дыру.
— Ха, — усмехнулся водитель, — Покажи мне того, кто её любит. Даже заплатить за такое шоу готов.
Дальше ехали молча. За окном флаера проносились убогие дома и тёмные подворотни. Пару раз Стакман видел дожидающихся клиентов дилеров. Он легко узнавал их даже спустя столько лет. Казалось на первом ярусе время замерло навсегда. Те же цепни, те же обшарпанные магазины и унылые забегаловки, в которых никогда не знаешь что плавает в твоём супе.
— Приехали, — опуская флаер у тротуара, произнёс водитель. Как и Стакман, он хорошо разбирался в опасностях этого места и во двор заезжать не стал. Слишком велика была вероятность остаться там навсегда.
— Счастливо, — вылезая из машины, бросил Стакман и направился к тёмному провалу подъезда.
Никаких кодовых панелей или обычных замков. Хлипкая пластиковая дверь и воняющая мочой темнота за ней. Блики редких уличных фонарей делали мрак в глубине подъезда ещё более глубоким. Билл покрепче сжал в кармане парализатор, упрямо наклонил голову и нырнул в темноту.
Третий этаж. Квартира номер двадцать семь. Найти этот адрес было довольно сложно и Стакман всё ещё не был уверен что встретит там свою внучку. В качестве запасного варианта у него был адрес гостиницы, в которой Милли периодически появлялась в последнее время. Но прибегать к нему не хотелось.
На небольшой лестничной площадке Стакман увидел добротную стальную дверь со встроенной системой видеосвязи. Это было хорошим знаком. Значит девочка хотя бы тут могла чувствовать себя в безопасности. Эта мысль заставила старика снова испытать вину и стыд, но вскоре он сумел справиться с собой и нажал кнопку вызова.
