Мой ответ настолько раздосадовал его, что на него даже жалко было смотреть. Он какое-то время сидел с открытым от удивления ртом и просто на меня смотрел.
— Почему? — наконец сдавленно спросил он. В этот момент его голос был больше похож на утиное кряканье, а не на человеческую речь. — Почему вы так поспешно отказываетесь? Мы же еще даже не обсудили условия сотрудничества?
— Видите ли, граф, какие бы ни были условия, я не смогу их принять.
— Вам не нравлюсь я лично? — удивленно выкатил на меня глаза граф. — Вы не говорили об этом раньше.
— Да ну, бросьте, — я махнул рукой и улыбнулся. — Что за глупости? Я уже давно не обращаю внимание на личные симпатии, если при этом неудобства хорошо оплачиваются. Дело вовсе не в этом.
— Тогда я и в самом деле не понимаю, — растерянно пробормотал Алексей Борисович. — Мне кажется я вас ни в чем не обидел…
— Не ломайте голову, ваше сиятельство. На самом деле, причина проста — меня переводят в Москву, поэтому я ничем не смогу вам больше помочь.
Граф не удержался и щелкнул пальцами от досады.
— Как жаль. Мы ведь только успели присмотреться друг к другу, — он с улыбкой посмотрел на меня и пригладил волосы. — Владимир, вы рушите все мои планы!
— Так иногда бывает, — пожал я плечами.
— Ну да, я вас понимаю — такие таланты как у вас нельзя зарывать… Так что, я даже рад за вас, — сказал Бобров, хотя его лицо в этот момент говорило об обратном.
— Спасибо, ваше сиятельство.
— И как скоро вы нас покинете, позвольте узнать?
— Пока не знаю, — совершенно честно ответил я. — У меня здесь еще есть кое-какие вопросы, так что, посмотрим.
— Софья, например, — лукаво усмехнулся граф.
— Ну, а вот это уже не ваше дело, Алексей Борисович, — кто он такой, чтобы делать мне подобные намеки? Даже если учесть, что он осведомлен о наших с ней отношениях — это наше с ней личное дело.
— Прошу прощения, виконт, — поспешно сказал Бобров. — Я не имел в виду ничего такого… Кстати, раз уж нам с вами больше не придется вместе поработать, может быть, отметим наше успешное сотрудничество? Все-таки нам есть что вспомнить, не правда ли, Владимир?
Да, воспоминаний нам действительно хватило бы не на одну бутылку вина, но учитывая то, что вечером меня ждала встреча с Владыкиным, которая на сто процентов не будет безалкогольной, спиртное сейчас будет ни к чему.
— Вынужден вам отказать, граф. У меня еще есть дела на сегодня.
— Жаль, — он всплеснул руками. — Я бы с вами с удовольствием выпил на прощание. Ну, обещанной мной оплаты за помощь, это не отменяет — до вечера деньги будут у вас.
— Разумеется, — кивнул я, с чего бы вдруг что-то поменяло названную им сумму?
— Кстати, виконт. Если вдруг мне все же понадобится ваша помощь и я буду готов оплатить вам все неудобства, связанные с поездкой в Саратовское княжество…
— Конечно, обращайтесь. Если что-то мне действительно покажется интересным, то почему нет?
— Я рад это слышать, виконт. Бывает всякое, сами понимаете.
После этого мы еще немного посидели, поговорили о всякой ерунде, а потом я засобирался уходить. Совместных интересов с Бобровым у нас больше не было, а о чем нам еще разговаривать? Не о погоде же? Мы тепло попрощались, я заверил его, что мое обещание в силе, после чего покинул ресторан.
К тому моменту, как мы закончили обед и беседу с графом, было уже около пяти часов вечера, так что я сразу поехал на встречу с Владыкиным. Немного погулял на набережной, а когда стало слишком прохладно, зашел в ресторан и стал дожидаться Михаила.
Он не опоздал и без пяти минут шесть буквально влетел в зал. От быстрой ходьбы полы его темно-серого плаща развивались за ним и это делало его похожим на огромную летучую мышь.
Подойдя ко мне, он сграбастал меня в объятия и крепко прижал к себе, словно родного брата. Даже как-то неловко… Вот уж не думал, что он способен на проявление таких вот сентиментальностей.
Мы заказали ужин, бутылку вина и затем я приступил к отчету о последних изменениях в моей жизни, о которых так жаждал услышать граф. Он был мне намного ближе Боброва, так что рассказ получился гораздо длиннее и увлекательнее.
Говорили почти обо всем за исключением мелких деталей, которые были не столь важны. Например, зачем Михаилу знать, что я получил звание за командировку в Халифаты? Достаточно того, что я скажу просто — за ответственное задание. К тому же Владыкин был далеко не дурак, поэтому сам прекрасно знал, о чем я могу говорить, а что его совсем не касается.
— Ты где в Москве жить будешь? — спросил он, когда я более-менее закончил свой рассказ. — Если что, у меня есть там квартира. Правда она немного поменьше, чем та, в которой ты живешь сейчас, но зато находится почти в самом центре и ремонт там тоже отличный. Так что — милости просим.
— Владыкин, у тебя что, в каждом городе по квартире? — не удержался я от вопроса.
— Ну не в каждом, конечно… Но в некоторых городах имеются. Вот в Москву, например, отец или я часто по разным вопросам мотаемся, так что она там просто необходима. Это намного удобнее, чем в гостинице, — объяснял он мне словно малому ребенку. — Можно заранее позвонить домработнице, которая приготовит нужный костюм, да и вообще…
— Что ты мне объясняешь, будто я сам не понимаю? — я подлил нам еще вина, чокнулся об бокал Михаила, выпил почти половину и подмигнул ему. — Не нужна мне там квартира, Император мне дом выделил.
— Вот как? Поздравляю, — граф отсалютовал мне бокалом вина. — Что за дом?
— Не знаю еще. Сам хочу на днях слетать на денек, посмотреть, что там к чему. Может быть слуг каких-нибудь нанять нужно или еще что-то такое — прямо еще одна головная боль.
— Ничего страшного, это приятные хлопоты, — заверил меня Владыкин. — Чем больше слуг придется нанять — тем лучше.
— Это еще почему? — не сразу понял я ход его мыслей.
— Как почему? Много слуг значит, что дом большой, а это хороший сигнал лично от Императора. Следовательно, ценят тебя, если в курятнике каком-нибудь не селят.
— Вот ты карьерист Миша, — усмехнулся я и хлопнул его по плечу. — Ты вообще думаешь о чем-нибудь, кроме очередного повышения?
— Редко, — ответил он. — И тебе советую почаще об этом думать, иначе сожрут тебя в Москве. Столичные волки позубастее местных будут, там лицом лучше не щелкать.
— Ну, это мы еще посмотрим, кто кого жрать будет, — сказал я и допил вино.
— Что будешь на личном фронте делать? — спросил он и откусил кусочек сыра. — Таганцева знает уже о переводе?
— Неа, — мотнул я головой. — Пока не знает.
— Так что же ты, ваше сиятельство, так и уедешь, ничего ей не сказав? — он удивленно поднял бровь.
