Интересно, это он таким образом намекает, что хочет поскорее избавить меня от своей компании и поскорее свалить из больничной палаты? Хотя, пусть идет. Об основном мы уже переговорили, если у меня возникнут какие-то вопросы — по телефону наберу. А остальная информация все равно не для его ушей.
— Ну, если распирает, значит поддержим доброе начинание — идите и придумывайте очередной хитрый финт ушами, а мы с Леонидом Александровичем еще немного посидим.
Перед уходом Давыдов пожелал мне скорейшего выздоровления, я ему, в свою очередь, успехов в предстоящих ответственных мероприятиях. Как только за ним закрылась дверь, Верховцев посмотрел на меня и сказал:
— Владимир Михайлович, история с Унковским это, конечно, очень важное дело, но что-то нужно делать с маркизом Теряевым. Ребята из управления намекнули, что у парня явные проблемы с психологической устойчивостью — не хочется, чтобы он сегодня-завтра еще что-нибудь придумал.
— Думаете может?
— По моему личному опыту, люди подобного типа совершенно непредсказуемы, — он пожал плечами. — Так что всякое может быть. Разумеется, здесь будет охрана, но пока я не буду уверен, что у нас есть план насчет этого парня — я буду плохо спать.
— Вам-то чего, Леонид Александрович? Вы и так никогда не спите, — хохотнул я, и в плече вновь отдалось болью.
— Тем не менее, — в кои веки улыбнулся он.
— Тогда так... Добудьте мне в кратчайшие сроки информацию об образе жизни этого отверженного маньяка. Дальше я подумаю, как с ним быть.
— Может быть, нам что-то предпринять в отношении него?
— Нет, я сам, — просто сделайте то, о чем я вас попросил.
— Как угодно, — ответил Верховцев и нахмурился — мой ответ ему не слишком понравился.
— Ну а как там Елизавета? Квартиру ей нашли? — решил я немного отвлечься от мрачных мыслей.
— Да. Уютная трехкомнатная квартира — думаю, ей понравится.
— Не сомневаюсь, — хмыкнул я. — Перед тем, как она там окажется, сделайте с квартирой то же самое, что и с жильем Ермолова. Если понадобится — я хочу знать, о чем в ней разговаривают.
— Уже все готово, — ответил он и, глядя на мое удивленное лицо, пожал плечами. — Работа у меня такая — все нужно предусмотреть. Даже то, о чем вы еще не подумали, но можете.
Он поднялся и засобирался уходить.
— Врач просил, чтобы мы не слишком долго вас задерживали. Сказал — вы нуждаетесь в покое. Снаружи я оставлю круглосуточную охрану, так что отдыхайте спокойно.
— В каком смысле «круглосуточную»? — спросил я. — Вообще-то я собираюсь сегодня отсюда съехать!
— Вот это вряд ли, — серьезно ответил Верховцев. — Врач вполне ясно дал мне понять, что вас здесь оставят на пару суток. Так что, без охраны никак, ваше сиятельство.
— Что значит «пару суток»? Он что вообще неадекватный? Да я себя чувствую просто превосходно! Позови ко мне этого костоправа, я ему сейчас вправлю мозги на место!
Пару суток! Они что там, поиздеваться надо мной решили? Лекари, черт их возьми!
Глава 16
Врачи издевались надо мной до последнего, поэтому в больнице я провел целых два дня. Меня выпустили только к обеду третьего дня, после того, как окончательно убедились, что от ран остались лишь еле заметные шрамы. Но это была больше заслуга целителей, чем врачей. Департамент Мироходцев расстарался, так что два раза в день меня навещали сильные Одаренные, перед которыми была поставлена задача максимально быстро вернуть меня в строй. Вот они и возвращали как могли.
Вообще, два дня, которые я провел в больнице, пока были одними из самых скучных в этом мире. Хуже было только в Шотландии, когда я смотрел на местные пейзажи.
Но кое-какие радости я для себя все-таки нашел — во всяком случае, мне удалось за это время прочитать массу всего интересного в интернете. Ну и еще хорошо, что посетителей ко мне пускали без всяких вопросов, они тоже со своей стороны старались, чтобы я не скучал.
Особо преуспели девчонки — Василиса и Екатерина, которые навещали меня ежедневно, будто я при смерти. В первый день они даже встретились в больничном коридоре, но обошлось без кровопролитного сражения. Кстати, насколько я понял настроение Салтыковой, она пересмотрела свою позицию насчет развития наших дальнейших отношений и решила бороться.
С одной стороны, это было приятно, а вот с другой — как-то нервировало, когда они поминали друг друга не самыми приятными словами. Хотя определенные прелести для меня во всем этом были.
Во-первых, Салтыкова, чувствуя за собой вину за случившееся, не требовала, чтобы я немедленно прекращал свои отношения с Василисой.
Ну и, во-вторых, Соловьева тоже предпочитала обходиться без истерик и пыталась выдавить Екатерину с моего горизонта путем более активной позиции.
В общем, с обеих сторон велась активная холодная война, которая пока не грозила перейти в горячую фазу. Так что сложившееся положение вещей меня вполне устраивало. Даже более чем. Будем считать это одной из хороших новостей, которые произошли за то время, пока я лежал в больнице.
Кстати, рассказывать Василисе о причинах моего появления в больнице, я не стал. Зачем? Не думаю, что она обладает настолько мощным самоконтролем, чтобы сдержаться и не высказать маркизу все, что думает по этому поводу. Ну а мне этого не нужно было — наоборот, в ближайшие дни не стоило привлекать к себе внимания.
Была и еще одна отличная новость. Вчера компания «Ермолов и партнеры» стала полноправным собственником Тверской мебельной фабрики. Так что теперь я владею двумя кусочками пирога под названием «Имущество рода Соколовых». Пусть не самыми большими кусками, но слона едят по частям, верно?
Ну а в данный момент я ехал домой на новом автомобиле с новым водителем и меня беспокоил лишь один вопрос — как там дела у моих ребят в Нижегородском княжестве? Между прочим, там сейчас вся моя команда за исключением Ермолова.
С самого утра они держат меня в курсе и пока все вроде бы по плану, но самого важного звонка еще не было. Я его ждал ближе к вечеру и очень надеялся, что он состоится.
В Барвихе к моему приезду был приготовлен мой любимый шоколадный торт. Варвара, Бьянка и Лиза поочередно обняли меня, поздравив с выздоровлением, при этом итальянка была столь горяча, что я испугался как бы не помереть от удушья.
Разумеется, не обошлось без Никодима с Тосиком, которые затеяли праздничный фейерверк. Причем мой завхоз подошел к делу весьма обстоятельно, грохот стоял на весь поселок минут десять, а небо то и дело озаряли яркие огненные вспышки.
Все это время плюшевый завороженно смотрел на небо и время от времени произносил свое: «Бух! Карамба!». Я думаю после такого, Никодим станет для него не просто другом, но и кем-то вроде сильного чародея, который умеет запускать заклинания не хуже меня.
