Оставшись вдвоем, мы поужинали, а затем пили вино, глядя на тонкий лед, который все еще покрывал озеро.
Перешли в замок когда совсем подмерзли. Расположились в одной из башен, где горел искусственный камин, а на полу лежал ковер с высоким ворсом.
Разговаривали, смеялись, целовались, занимались сексом... Просто отличный вечер. Так, обнявшись и укрывшись пледами, мы и заснули.
Ранним утром за нами прилетел вертолет. Я бы с удовольствием задержался здесь еще на денек, а еще лучше на парочку, но два выходных я позволить себе не мог. В полдень меня ждала встреча с графом Болдыревым, да и разговор с Салтыковой не стоило слишком далеко откладывать.
Поблагодарив Василису за отличную поездку, я заехал в Барвиху, освежился, привел себя в порядок и поехал на встречу. Вчерашний день придал мне сил, так что чувствовал я себе просто прекрасно.
К моему приезду в «Кремль-плаза», там уже и в самом деле собралась небольшая делегация. На встрече присутствовала вся моя небольшая армия топов и граф Болдырев, в компании еще трех единомышленников, которые пожелали как можно скорее расстаться со своими активами.
Судя по всему, гости из Краснодарского княжества давно уже приняли решение о продаже, так как предложенные ими условия сделки были настолько привлекательными, что нам потребовалось совсем немного времени, чтобы все обсудить. Да и что значит обсудить? По сути, обговорили лишь некоторые ключевые детали.
Так что, спустя час с небольшим, гости уехали, весьма довольные тем, что сделка завершилась так быстро, да еще и к всеобщему удовлетворению. У меня, конечно, был соблазн выкатить для них более жесткие условия — их желание немедленно избавиться от виноградников было слишком очевидным.
Да и горящий взгляд Давыдова говорил о том, что есть возможность неплохо заработать. Но я не стал этого делать. Зачем? Дорого мне это не стоило, а когда есть возможность завести несколько друзей вместо врагов, то почему бы этого не сделать? Тем более, что последних у меня и без этого имелось в достатке, а вот с друзьями дело обстояло намного хуже — их можно было пересчитать по пальцам.
— Владимир Михайлович, мне нужно с вами поговорить, — сказал Верховцев после того, как все закончилось и в моем кабинете остались лишь свои.
Поняв намек начальника службы безопасности, Ермолов, Давыдов и Свиридов оставили нас одних.
— Леонид Александрович, все так хорошо прошло... Неужели вы хотите чем-то омрачить этот день?
— Ваше сиятельство, что поделать, специфика моей работы связана в основном со всякими неприятными вещами. Впрочем, в этом есть и нечто хорошее.
— Неужели?
— Своевременно устраняя неприятности, ваша жизнь становится лучше.
— Ну да, — хмыкнул я и посмотрел в окно. — Это вы верно подметили. Рассказывайте.
— Вы просили проследить за Виктором Вангом...
Что же, после отличного путешествия в Василисино Царство и фантастически успешной сделки, самое время вернуться к действительности.
— Продолжайте, Леонид Александрович, я очень внимательно вас слушаю.
— Наши люди провели несколько дней в Звенигороде и должен вам сказать, что человек, который вас так сильно интересует, ведет довольно замкнутый образ жизни. За все это время он никуда не отлучался.
— Что же, вообще не выходит?
— Вообще. Все заказывает на дом. Так что, мы видели его лишь когда он выходил во двор встречать курьеров.
— Живет один?
— Один, ваше сиятельство. Довольно странный господин. Сам никуда не ходит и к нему никто не приходит. Можно сказать — затворник.
Ну да, а еще можно сказать — наемный убийца, который выходит только на работу. Если редко выходит, то значит и заказы у него штучного характера.
— Всю подготовительную работу провели, план дома в архитектурном бюро еще вчера достали, так что...
— Спасибо за работу, Леонид Александрович. Подготовьте мне все материалы, а наблюдение пока не снимайте. Во всяком случае до того момента, пока я не повидаюсь с ним лично.
— Владимир Михайлович, я тут подумал...
— Говорите.
— Может быть, пусть лучше ребята им займутся? Я хочу сказать, что вам необязательно рисковать лишний раз.
— Нет, так будет не лучше. Знаете, есть вопросы, которые я предпочитаю решать лично и это один из них. Не так давно этот человек хотел забрать мою жизнь, но не смог этого сделать. Надеюсь, у меня это получится.
— В таком случае, разрешите хотя бы вас подстраховать, как в случае с Теряевым?
— А вот это сделать просто необходимо, — я улыбнулся и посмотрел на Верховцева. — По крайней мере, если я окажусь не в силах расплатиться по счету, было бы неплохо, чтобы мой долг все-таки оплатили. Терпеть не могу неоплаченных счетов.
Глава 24
Великое Московское княжество.
Москва.
Патриаршие пруды.
С Екатериной мы решили встретиться на свежем воздухе. Территория нейтральная, ну и прогулка на пользу пойдет. Все же лучше, чем в ресторане сидеть.
Мы медленно шагали вдоль Патриарших прудов и молчали. Чувствовалась некоторая напряженность. Такое ощущение, что между нами внезапно возникла холодность, которой раньше не было.
— Отец был так зол, что бросил бокал в стену, — Салтыкова первой начала разговор. — Я его никогда таким не видела. Даже в тот день, когда я сказала, что буду поступать в Академию Мироходцев, он так не злился.
Я оставил это без комментариев. Молча шагал рядом с ней, сцепив за спиной руки.
— Запретил мне с тобой видеться и не сказал почему.
— Ты спрашивала?
— А ты как думаешь?
— Откуда мне знать, — пожал я плечами. — Может быть, ты испугалась отца в гневе и убежала.
— Я же тебе говорила, что спрашивала. Он мне ничего не сказал. Просто запретил с тобой встречаться. Надеюсь, ты мне расскажешь больше. Даже предположить не могу, каким образом ты сталкивался с моим отцом, — она посмотрела на меня уставшими глазами, видимо, этой ночью ее явно мучала бессонница. — Да еще успел чем-то насолить так, что его трясло от злости.
— Интересно, а если я тебе скажу, что вообще не сталкивался с твоим отцом?
— Неправда. Он не стал бы злиться беспричинно.
— Тем не менее, это так. У него был конфликт с моим отцом. Скажем так... Очень серьезный конфликт. Не буду нагружать тебя деталями, но моего отца больше нет, а я, как видишь, остался и не думаю, что он в восторге от этого.
— Почему ты так говоришь?
— Ты хотела правду? Вот она — правда.
Она остановилась, посмотрела на меня и нахмурилась.
